Тайное становится явным
Шрифт:
Вечером 31 августа после долгих проволочек Риббентроп принял польского посла Липского, назначенного правительством для ведения переговоров с Германией. Министр в категорической форме поставил Липскому вопрос: имеет ли он полномочия от своего правительства для принятия германских требований? Получив отрицательный ответ, Риббентроп прервал беседу с послом [50] . Вернувшись в посольство, Липский узнал: связь между Берлином и Варшавой прервана.
50
См.: Овсяный И. Д. Тайна, в которой война рождалась. 2-е изд. М., 1975, с. 364.
31
Задания и оперативные цели остаются без изменения.
Начало атаки — первое сентября 1939 года. Время атаки — 2.45 утра…
На Западе важно, чтобы ответственность за начало военных действий падала полностью на Францию и Англию…» [51]
51
Нюрнбергский процесс, 2-е изд., т. 1, с. 349–350.
Стремясь оправдать перед мировой общественностью и немецким народом вероломное нападение на Польшу, по приказу Гитлера фашистская военная разведка и контрразведка, возглавляемая адмиралом Канарисом, совместно с гестапо пошли на чудовищную провокацию.
В строжайшей тайне Канарисом и его подручными была разработана операция «Гиммлер». Было тщательно подготовлено нападение эсэсовцев и уголовников, специально отобранных в немецких тюрьмах и переодетых в польскую форму, на радиостанцию пограничного немецкого городка Глейвиц (Гливице). Эта провокация необходима была гитлеровским генералам и дипломатам, чтобы возложить на Польшу, жертву агрессии, ответственность за развязывание войны.
Практическое выполнение провокации было поручено Канарисом начальнику отдела диверсий и саботажа военной разведки генералу Лахузену и сотруднику службы безопасности СД Науджоксу, приказавшим заготовить для участников диверсии польские военные мундиры, польское оружие и снаряжение, польские удостоверения личности.
Науджоксу и другим участникам инсценировки «польского нападения» на радиостанцию было приказано поехать в Глейвиц и там ждать кодового сигнала для нанесения удара. Приказ гласил: необходимо захватить радиостанцию и удерживать ее до тех пор, пока немец, знающий польский язык, не зачитает по радио речь.
«Между 25 и 31 августа, — показал Науджокс на Нюрнбергском процессе, — я разыскал шефа гестапо Генриха Мюллера… Мюллер сказал мне, что он получил приказ от Гейдриха предоставить в мое распоряжение одного преступника для участия в операции в Глейвице».
В 20 часов 31 августа 1939 г. приказ осуществить провокацию был выполнен. В этот час эсэсовцы и провокаторы-уголовники напали на радиостанцию Глейвиц. После «перестрелки» с немецкой полицией и захвата радиостанции один из немцев, знавший польский язык, торопливо прочитал перед микрофоном текст, заранее составленный в гестапо. В нем были слова: «Пришло время войны Польши против Германии». После этого эсэсовцы сразу же расстреляли своих пособников. Позже их тела демонстрировались как трупы «польских военнослужащих», якобы напавших на радиостанцию [52] .
52
См.: Вторая мировая война. Краткая история, с. 43.
«Пропагандистский предлог» для агрессии против Польши, который обещал дать военным Гитлер, был ими получен.
31 августа в 14.00 приказ о начале осуществления плана «Вайс» — «дня Y» поступил в штабы армейских групп вермахта, сосредоточенных у польской границы.
1 сентября 1939 г. в 4 часа 45 минут утра немецко-фашистские войска без объявления войны вторглись в Польшу: с севера — из Восточной Пруссии, с запада — из Померании и с юга — из Силезии. Немецкая авиация начала бомбардировку польских городов, аэродромов и коммуникаций, затрудняя мобилизацию войск, а военно-морской флот — обстрел порта Гдыни, полуострова Вестерплятте.
Утром 1 сентября в Лондоне и Париже узнали о нападении Германии на Польшу, о бомбардировке Варшавы, Кракова и других городов. Бек вызвал по телефону английского посла в Варшаве Кеннарда и сообщил ему: война между Германией и Польшей началась.
Польша ждала немедленной помощи от Англии и Франции. Гитлер и его генералы испытывали известную тревогу.
Вечером 1 сентября, через 16 часов после начала военных действий, в германском МИД появился Гендерсон. Он сообщил Риббентропу: «Если германское правительство не даст правительству Е. В. удовлетворительных заверений в том, что оно прекратит всякие агрессивные действия против Польши, и не готово незамедлительно отвести войска с польской территории, то правительство Е. В. в Соединенном королевстве без колебаний выполнит свои обязательства по отношению к Польше» [53] .
53
British War Blue Book, N 65.
Через полчаса нота такого же содержания была вручена Риббентропу французским послом в Берлине Кулондром.
Потребовав приостановки военных действий и вывода германских войск из Польши, английское и французское министерства иностранных дел поспешили заверить Берлин, что эти ноты носят предупредительный характер и не являются ультиматумами [54] .
Вторжение в Польшу продолжалось.
1 сентября английский король подписал указ о мобилизации армии, флота и авиации. В тот же день был подписан декрет о всеобщей мобилизации во Франции.
54
Ibidem.
В Берлине расценили эти мероприятия как блеф: Гитлер был уверен, что, если даже Англия и Франция объявят войну Германии, они не начнут серьезных военных действий. Так же как в дни Мюнхена, Чемберлен и Даладье обратились к Муссолини с просьбой о посредничестве, строили надежды на договоренность с агрессором на новой конференции Англии, Франции, Германии и Италии. Однако внутренняя обстановка в Англии и Франции резко изменилась по сравнению с осенью 1938 г.
При всей их недальновидности Чемберлен и Даладье не могли не видеть, что открытый отказ от выполнения своих обязательств в отношении Польши и новая позорная капитуляция перед Гитлером вызвали бы опасное возмущение народов. Это признавал Галифакс в разговоре по телефону с Боннэ 3 сентября. «Если премьер-министр появится там (в парламенте. — Ф. В.) без того, чтобы было сдержано обещание, данное Польше, то он может натолкнуться на единодушный взрыв негодования и кабинет будет свергнут» [55] . Это вынуждало «продемонстрировать решительность».
55
История Великой Отечественной войны Советского Союза, 1941–1945, т. 1, с. 205.
2 сентября английское правительство поручило своему послу в Берлине Гендерсону ультимативно потребовать от Германии прекращения военных действий в Польше и отвода германских войск. Выполняя эти инструкции, Гендерсон вручил 3 сентября в 9 часов утра ультиматум Германии. Риббентроп не принял его, а ноту передал своему переводчику Шмидту. Последний сообщил ее содержание Гитлеру. Английская нота гласила: «Наступление Германии на Польшу продолжается. Вследствие этого имею честь сообщить вам, что если сегодня до 11 часов по английскому времени правительству Е. В. в Лондоне не поступит удовлетворительный ответ, то, начиная с указанного часа, оба государства будут находиться в состоянии войны» [56] .
56
British War Blue Book, N 118.