Тайное становится явным
Шрифт:
– Ясно, – ответил Николз. – Практически я уже там. Дойдя до двери, он обернулся:
– Мне это только так кажется, или вправду это вонючее дельце?
– Не знаю, – ответил Калагэн, – но думаю, что тебе это не только кажется.
Николз порылся в кармане в поисках сигареты, а затем произнес шутливым тоном:
– По-моему, это замечательное дело. Старшая куколка вручает тебе триста фунтов, чтобы ты вышел из игры, а ты не выходишь. Она ничего не может сказать, так как она, естественно, не хочет, чтобы кто-то знал о том, что она тебе за это заплатила. Отличная работа. Ты убиваешь двух зайцев.
Калагэн
– Я не помню, чтобы я спрашивал твое мнение, Винди.
Николз покраснел.
– Извини, – сказал он. – Я… я всегда говорю лишнее.
– Да ничего, – сказал Калагэн. – Я в любой момент могу покончить с этом, если вобью парочку твоих зубов в глотку. Между прочим, будет неплохо, если ты возьмешь с собой фрак. А когда доберешься до Маргауда, не очень увлекайся своими канадскими байками – иногда люди типа Вендейнов могут не оценить их.
– Черт бы меня побрал, если я сделаю это, – заметил Николз. – Пока, Слим… – и ушел.
Калагэн откинулся на спинку стула, положил ноги на стол и закурил. Затем убрал ноги со стола, взял блокнот и написал записку для Эффи Томпсон. Она гласила:
" Эффи,
как только приедешь, сразу же позвони Гринголлу в Скотланд Ярд. Скажи, что я хочу с ним встретиться. Если возможно, во второй половине дня. Скажи ему, что я буду заниматься делом о краже драгоценностей у Вендейна.
С. К."
Потом он положил записку в правый ящик ее стола в прихожей, надел шляпу и вышел из офиса. Он пересек Беркли Сквер, направляясь в Клуб Вентура.
Глава II
ПОЯВЛЯЕТСЯ ГАББИ
Познакомьтесь с мистером Вентурой. Если вам довелось когда-нибудь видеть изображение улыбающегося, добродушного короля американских рэкетиров мистера Аль Капоне, где он запечатлен в период расцвета своей деятельности, и если вы сможете вообразить его чуть более полным и более улыбчивым, то у вас будет правильное представление о мистере Вентуре, который, как он сам вам в первую очередь сообщит, неизменно лучше всех владел ситуацией на рынке, и, используя дар предвидения, постоянно находился в этом завидном положении.
В юные годы у мистера Габриэля Вентуры, Габби, как звали его друзья, открылось свойство быть полезным во всем представителям мужской половины общества и некоторым дамам. Вероятно, по этой причине самые разнообразные люди проторили дорожку в обставленный дорогой мебелью и хорошо ухоженный клуб Вентуры. Там вы могли получить все, что хотите, если вы знали, как это попросить.
С другой стороны, если вы провинциал и заглянули в клуб просто выпить и поглазеть на хорошеньких женщин, то никто и никогда не пытался в этом клубе вытряхнуть из вас деньги.
А если о клубе Вентура иногда ходили странные слухи, и если иногда Скотланд Ярд имел более чем мимолетный интерес к тому, что происходило под его элегантными сводами, то Габби это не касалось. Он верил в то, что нужно жить и давать возможность жить другим, хотя, как говорили, возможность давать жить другим сама по себе мало его интересовала.
И, если Габби удержался на
У него была целая серия девизов, которыми он пользовался за время своей далеко не безупречной карьеры. Одним из них был такой: "Подыгрывай другим и не поддавайся раздражению". А вот еще: "Сосунки всегда возвращаются за новой порцией", и еще один: "Умный мужчина может доверять мужчине, но только идиот может доверять женщине". Вот так-то.
Было уже около двенадцати, когда Калагэн появился в клубе. В раздевалке он оставил шляпу симпатичной девушке, прошел по коридору, раздвинул тяжелые бархатные портьеры и остановился, оглядывая главное помещение клуба. Когда бы Калагэн ни заходил в этот клуб, он всегда разглядывал этот со вкусом обставленный зал, невольно восхищаясь Габби.
Владельцы других клубов опускали танцевальную площадку на несколько фунтов вниз, а по возвышению у стен зала расставляли столики. Для оркестра платформа делалась еще выше, а мебель всегда была золотистого цвета или хромированная. Габби ничего подобного не делал. Он был оригиналом. Площадка для танцев, и отличная площадка, поднималась над полом на два фута, была сделана из старинного дуба и очень удобной. В атмосфере витали признаки роскоши и отличного вкуса.
Оркестр из хорошо подобранных музыкантов играл на балконе, расположенном на высоте восьми футов от пола танцевальной площадки. В данный момент они отдыхали, сидя с отрешенными лицами, какие бывают только у исполнителей свинга. С правой стороны находился бар, за которым сидели высокая худощавая брюнетка и толстушка блондинка. Их контраст не портил общей картины. У дальнего конца склонился Габби в безупречном смокинге, в белой вечерней рубашке, куря дорогую голландскую сигару. Увидев Калагэна, он заулыбался и помахал рукой.
Калагэн подошел к нему.
– Привет, Слим, – произнес Габби. – Ты прекрасно выглядишь. Окажи мне услугу, скажи, кто для тебя шьет. Он явно знает, как шить костюмы.
Калагэн приподнял бровь и сказал:
– Ты тоже неплохо выглядишь, Габби.
Вентура пожал широкими плечами.
– Времена очень тяжелые, Слим. Для вас, парни, это все хорошо, но для меня из-за этой войны ничего хорошего нет. Он вздохнул. – Ни у кого нет денег, меня это иногда начинает очень волновать.
Вздох перешел в ангельскую улыбку, искривившую губы Габби и обнажившую набор зубов, на которые дантисту пришлось извести много платины.
– Ты все еще пьешь виски, – заключил он начатый разговор.
Калагэн кивнул. Габби заказал большой стакан виски Калагэну и джин с содовой для себя.
– Итак, Слим, ты опять на тропе войны? – спросил он. – Это забавно, но я всегда знаю, когда ты кого-нибудь ищешь. Что случилось? Кому-нибудь из моих клиентов не очень хорошо?
Калагэн покачал головой, отпил немного виски и произнес: