Тайновидец. Том 5: Старшая ветвь

Рудин Алекс

А затем пропустил меня в приемную.

– Господин Стригалов вас ждет, – улыбнулась секретарша, открывая дверь кабинета.

Юрий Андреевич Стригалов сидел за широким письменным столом и сосредоточенно читал какой-то юридический документ. Когда я вошел, он поднялся, вышел из-за стола и с приветливой улыбкой протянул мне руку.

– Добрый день, Александр Васильевич, – сказал он. – Очень рад, что вы заглянули.

Стригалову было под пятьдесят, но держался он уверенно. Седые

кудри были уложены в небрежную прическу, а взгляд адвоката был очень внимательным.

– Добрый день! – поздоровался я.

– Прошу вас! – сказал Стригалов, указывая на низкое кресло, которое стояло у стены.

Сам он опустился точно в такое же кресло.

– Чай? Кофе? – вежливо предложил юрист. – У меня замечательный китайский чай. Рекомендую попробовать.

– Давайте, – согласился я, решив внести в свою жизнь некоторое разнообразие.

Стригалов на секунду прикрыл глаза, посылая зов секретарше. Потом снова доброжелательно посмотрел на меня.

– Так чем я могу вам служить?

Доброжелательность Стригалова нисколько не обманула меня. Я прекрасно чувствовал тщательно скрываемое легкое пренебрежение. Для него я был всего лишь молодым внуком влиятельного графа Воронцова. Стригалов принял меня исключительно из вежливости, чтобы не обижать отказом Игоря Владимировича. И тем не менее, я был настроен получить от него необходимые сведения.

– Да, вы можете мне помочь, Юрий Андреевич, – с улыбкой кивнул я. – Меня интересует история, связанная с завещанием графа Сосновского.

– А почему она вас интересует? – вежливо спросил Стригалов.

– Николай Сосновский обратился ко мне и просил провести расследование. Ему показалось странным, что отец внезапно лишил его наследства без каких-либо объяснений.

– Понимаю, – с улыбкой кивнул Стригалов. – Молодому человеку кажется, что в отношении него допущена несправедливость. Что ж, он имеет право так думать. Но чем я могу вам помочь? Завещание подписано покойным графом, составлено мною точно с его слов. Надеюсь, вы не сомневаетесь в подлинности документа?

– А для этого есть основания? – спросил я.

– Никаких, – покачал головой Стригалов. – При составлении завещания присутствовали два свидетеля, слуги его сиятельства – графа Сосновского. Конверт запечатан личной печатью графа. Все это очень легко проверить.

– Я и не думал сомневаться в вашей честности, – сказал я. – Но согласитесь, история необычная. Влиятельный граф неожиданно оставляет ценное имущество совершенно постороннему человеку. И это происходит с вашего ведома. Юрий Андреевич, я прошу вас откровенно рассказать мне, почему граф Сосновский принял такое решение.

– К сожалению, я не могу удовлетворить ваше любопытство, Александр Васильевич, – улыбнулся Стригалов. – Вам знакомо понятие адвокатской тайны?

– Знакомо, – спокойно ответил я.

– В

таком случае вы должны меня понять. Я не вправе выдавать тайны, которые доверили мне свои клиенты.

– Напоминаю вам, что история в высшей степени необычная, – сказал я. – Кроме того, я чувствую в ней какую-то магическую загадку. Вы ведь знаете, какой у меня дар?

Стригалов молча кивнул. В его глазах появилось напряженное внимание.

– Николай Сосновский очень просил меня разобраться в этом деле, – продолжил я. – Теперь представьте себе, что в ситуации с завещанием всплывет что-то незаконное. Как в таком случае будете выглядеть вы?

Я внимательно поглядел на Стригалова.

– Вы знаете, что я могу чувствовать ваши эмоции? – спросил я. – И сейчас я чувствую, что вы в затруднении. Вы явно многого не знаете об этом деле, а значит, не можете понять, во что именно вы ввязались. Я же непременно в этом разберусь.

Вместо ответа Стригалов поднялся и, заложив руки за спину, прошел к окну. Возле окна он остановился и стал смотреть на набережную Невы.

– Я слышал о ваших способностях, – негромко сказал он. – Но, признаться, знаю о них только из вечерних газет. Насколько они преувеличивают?

– Я не читаю вечерние газеты, – улыбнулся я. – Но могу вас заверить, что в тайнах разбираюсь очень неплохо. Если вы сомневаетесь в моих способностях, я советую вам обратиться к Никите Михайловичу Зотову, начальнику имперской тайной службы. Мы с ним очень хорошо знакомы. Он подтвердит вам, что я способен разобраться с этим делом.

Стригалов повернулся ко мне и недоуменно нахмурился.

– А при чем здесь тайная служба? – спросил он.

– Подумайте сами, – предложил я. – Корабельный лес – это дело государственной важности. И вдруг, совершенно неожиданно, он уходит в случайные руки. Я уверен, что тайная служба заинтересуется этим делом. Ваша репутация и ваша карьера будут зависеть от того, поможете вы расследованию или попытаетесь ему помешать.

– Не думаю, что это дело заслуживает внимания Тайной службы, – помолчав, сказал Стригалов.

– Вполне возможно, – вежливо согласился я, – мне было бы проще в это поверить, если бы вы рассказали мне все обстоятельства дела.

– Я вас недооценил, Александр Васильевич, – поморщился юрист. – Кажется, вы загнали меня в угол.

– Это значит, что вы согласны поговорить со мной откровенно? – вместо ответа уточнил я.

– Мне нужны гарантии, – сказал Стригалов.

– Я могу гарантировать вам, что постараюсь сохранить вашу репутацию, при условии, что вы не замешаны ни в чем противозаконном, – сказал я, – а также при условии вашего полного сотрудничества. Если понадобится привлечь к расследованию тайную службу, я непременно это сделаю. Но у вас есть шанс, что ваше имя не пострадает. Итак, что вы решили?