Тайну хранит звезда
Шрифт:
Она сейчас поднимется, позвонит в квартиру. Так, а в какую квартиру именно звонить?! Она же не знает, где живет тот человек. А, без разницы. Обзвонит все, там их и всего-то три. За какой-то дверью да обнаружится седовласый мужчина, любитель похрустеть леденцами. Кстати, не он ли сегодня пускал по ветру конфетные фантики с балкона?
Она поднялась на лифте. Позвонила в первую по ходу дверь. Открыла приветливая женщина средних лет в широченных шортах и шерстяной кофте. Господи, ну ни разу ее не видела. Вот живем, а!
– Здравствуйте,
– Здравствуйте, – кивнула женщина, тоже улыбнулась. – Я вас знаю. Вы учительница в школе моего старшего. Что-то натворил?
Она совершенно точно была уверена, что у старшего дела идут порядком, потому что спросила совершенно безмятежным будничным голосом.
– Нет, нет, я по другому вопросу. Знаете… – Она поискала нужные слова, но передумала и решила говорить, как есть. – Несколько дней назад надо мной в квартире было совершено страшное убийство.
– Слышала. – Губы женщины свернулись скорбной скобочкой. – Ужас! Вот так сдаешь квартиру, а кому сдаешь?! Петр разве мог такое предположить?
– Петр это?..
– Да хозяин квартиры. Он за границей с семьей. А ключи кому-то из наших оставил, определив в роли эдакого риелтора. Мы изредка, да созваниваемся, знаете…
Да что за жизнь у нее такая, а! Никого из соседей не знает, ни с кем не общается, дикарка. Люди вот как дружат, созваниваются, ключи соседям доверяют. Нет, с ней определенно что-то не так.
Аня вздохнула, качнув головой.
– Петр-то до сих пор не знает, что у него в доме стряслось, – продолжала говорить словоохотливая женщина с восьмого этажа, знающая, кажется, всех в их подъезде. – Я тут решила разориться немного и позвонила ему. А они в путешествии, служанка сказала. Вот живут люди, да?
– Да, – сдержанно кивнула Аня, подумав, что для неведомого Петра, что жил над ее головой когда-то, сообщение будет не из приятных.
– А вы что хотели-то, Аннушка? – внезапно прервала поток слов женщина и вдруг протянула руку лодочкой. – Вера. Вера я.
– Очень приятно. – Они пожали друг другу ладошки. – Я, собственно, ищу здесь одного мужчину.
– Это которого? – Вера удивленно заморгала, поочередно осмотрев две другие запертые двери.
– Высокий, кажется, пожилой.
– Как это кажется?!
– Он седой, очень седой. Но вот конфетками хрустел… Удивительно просто! – Она заговорила тихо, вслушиваясь в себя.
И вдруг ее словно накрыло волной теплого воздуха.
Вот! Вот то, что не давало ей покоя! Дядька был седой, лохматый, в трениках, всем своим видом походил на давно вышедшего на пенсию соседа. А вместе с тем леденцы жевал. Игорек так не сможет. И руки! Точно!!! Руки, которые он протянул за ее авторучкой, показались ей тогда не соответствующими густой неряшливой седине. Но подумала, и проскочило, а проскочив, забылось. Всю корчило в тот момент от близкого соседства
Уф! Как полегчало! Она поняла наконец причину своего необъяснимого беспокойства. Осталось только удостовериться еще раз, и тогда…
Что тогда, Вера ей додумать не дала. Вывернув нижнюю губу, она замотала отрицательно головой:
– Нет, Аня. Не припомню.
– Но как же так? – Аня изумилась. – Сходили за понятыми, он открыл дверь.
И тут же подумала: открыл или топтался возле двери? Его могли застать просто на лестничной клетке. Но тогда откуда он тут взялся и куда потом подевался?
– Не знаю как, но таких мужчин у нас на этаже нет.
– Точно?
– Совершенно и абсолютно! – авторитетно подбоченилась Вера. – У меня два сына, до седины им еще далеко. Мужика нет! В следующей квартире никто не живет уже полгода.
– Почему? – вдруг спросила она.
– А дочь, овдовев, переехала к матери куда-то в центр. Почти не показывается. Пару раз в отопительный сезон батареи проверить заезжает – и все. А в квартире напротив молодожены вообще. Нет, седого мужика тут точно нет.
– Куда же он подевался? – тихо молвила Аня, рассматривая носы своей обуви.
– А был ли он вообще-то? – Вера подозрительно прищурилась. – Менты – они вообще-то мастаки спектакли разыгрывать. Могли своего на роль понятого сунуть.
– Он был в тренировочных штанах, – возразила Аня.
– И что? Может, водитель?
– Может быть, – нехотя согласилась она, но тут же мысленно возразила: Володин не стал бы разыгрывать спектаклей, он казался, да наверняка и был честным.
– Так что уж извините, Аня, помочь в поисках мужика не могу, – ловко раскроила слова под двусмысленность соседка с восьмого этажа. – Слушайте…
Ее глаза вдруг озорно засверкали. И она сделала движение бровями такое: чуть вверх, потом в сторону, потом легкое подергивание ими вверх-вниз.
– Что? – не поняла Аня, отступая от двери.
– А может, дернем по соточке, а? Мои охламоны на прогулке, ужин приготовила, от сериалов крыша едет. Компания не помешает. Так как?
– Ой, Вера, спасибо огромное. – Аня медленно отступала от раскрытой квартиры, в которую ее заманивала словоохотливая Вера. – Мне некогда жутко. Мне тут нужно… Извините!
И помчалась мимо лифта вниз. А там дверь с пломбой, за которой разыгралась трагедия. И… и пломба сорвана!
Как влетела в свою квартиру, едва помнила. Сердце заколотилось, волосы взмокли и прилипли к шее, обвитой тонким шелком. Тут же, едва сбросив обувь, помчалась в спальню. Распахнула двери шкафа, нашла на вешалке большущую вязаную кофту в толстую английскую резинку и осторожно пощупала карман.
Там! Авторучка все еще лежала там! Та самая авторучка, которой она подписывала протокол и которой подписывал его седой мужик с леденцами. Который вдруг не обнаружился на восьмом этаже, и следа его там никто не видел.