Тайны боевых искусств Украины

Каляндрук Тарас

Гарцевание заканчивается сценой похищения горцами невесты и отчаянными погонями.

Наступила раздача Наказным Атаманом наград за гарцевание и скачки. Вызванные судьями лучшие всадники подходили к атаману и получали из рук кто саблю, кто кинжал, кто кнут в серебряной оправе, кто седло, обрамленное костью, серебром…» (24, 890).

Известно, что в тех соревнованиях по гарцеванию пальму первенства постоянно отстаивали между собой станицы Мышастовская и Дядьковская, бывшие запорожские курени (81, 80, 10).

Гарцевание. Фотография нач. XX в..

Боковой отрыв. Фотография нач. XX в..

Подобные состязания проводились во всех Черноморских станицах. Каждая станица пыталась подготовить лучших наездников, которые могли бы завоевать

призы в общевойсковых соревнованиях. Поэтому в станицах состязания были несколько сложнее. «Самая трудная задача выпадало на долю „молодых“, которые предназначались для службы на границе и в строевых частях казаков, она заключалась не только в умении владеть оружием, в целесообразности применения того или иного оружия, но и в проверке содержания коней, потому что они выезжали на тех же конях и на службу. С этой целью фигуры, которые служат для упражнений, не выставлялись в одну линию, а россыпью по площади, чередуясь с препятствиями для того, чтобы всаднику приходилось несколько раз менять направление на скаку и действовать различным оружием в один заезд. Эти упражнения служили как контрольные в подготовке казаков, и считались настолько важными, что всегда проходили в конце скачек, с тем, чтобы дать возможность присутствовать тем, кто участвовал в станичном сборе. Там были также все должностные лица станичного правления во главе со станичным атаманом. Эти упражнения усложнялись еще и тем, что для рубки ставились вместо хвороста связки камыша, начиная от 2–3, и к концу заезда доходя до 10–12. Такие пучки перерубить саблей труднее чем хворостину. Усложнялись эти упражнения и тем, что в соседние дворы иногда посылалась молодые люди, предназначенные в пехотные части, в секреты по дворам, которые выходили на площадь; секреты эти должны были стрелять во всадника, который приближается, а тот должен был быстро выхватить винтовку из чехла и ответить выстрелом. Считалось большим недостатком, когда секрет не успевал выстрелить в всадника. Это относилось в вину секрета, так же как и всаднику, когда он не успевал ответить выстрелом на выстрел секрета» (81, 81, 8–9).

Запорожское гарцевание. Фото В. Черкаса.

Многие исследователи пытались доказать, что гарцевание (джигитовка) появилось у казаков только на Кубани, что они, мол, переняли его от черкесов. Позволим себе с этим не согласиться. По нашему мнению, перенятыми могли быть только некоторые специфические элементы, но само искусство гарцевания было у казаков еще до переселения на Кубань. Ведь им издавна приходилось постоянно сталкиваться с татарами и турками, а еще раньше с монголами, половцами, печенегами и другими кочевниками, у которых гарцевание (джигитовка) составляло неотъемлемый элемент воспитания будущих воинов. И чтобы эффективно противостоять этим воинственным номадам, казачеству надо было уметь не хуже кочевника владеть конем и оружием.

Как отголоски этого во многих местностях Украины сохранились обрядовые рождественские скачки молодежи. На Запорожской Сечи одним из испытаний во время посвящения в запорожцы было такое: «кандидат в запорожцы должен, сев на необъезженного коня лицом к хвосту, без седла и уздечки проскакать степью и вернуться, не упав на землю» (134, 40–41). Выполнить такое сложное задание было под силу лишь тому, кто в совершенстве овладел искусством гарцевания. Сохранились описания и изображения запорожских конных игр. Кондрат Тарануха вспоминает, как запорожцы развлекались на ярмарках в Смеле: «Подкинет, было, соломенную шляпу и не допустит (упасть): доскачет конем и схватит. А у кого упала, то уже это идут, пьют и гуляют за его деньги» (95, 140). Другой очевидец рассказывает о таком запорожском состязании: «…вызывают друг друга, кто лучше сядет на коня, чтобы не перевесилось на нем седло. Тут около моего отца жил запорожец Смык, страшный казарлюга был! Он был такой, что человек против двенадцати защищался, а они его не возьмут. Так этот Смык поставит, бывало, одну ногу в стремя, а другую на землю, да одной рукой возьмется за гриву, а второй обопрется на пику, и так, как муха, и вскочит на коня, а конь, как вкопанный, стоит!» (220, 26).

Казацкие шашки. Нач. ХХ в.

Запорожец укрощает коня. Фрагмент картины ХІХ в.

Современник князь Мишецкий при исследовании жизни и быта запорожцев, описывая каждый запорожский курень, отмечал и казаков этого куреня, которые славились своим военным мастерством. Здесь выделяет он и лучших казацких наездников. Например, в курене Дядьковский атаман Яков Потяжний хороший казацкий наездник, в Куреневском — хороший наездник казак Буряк, в Каниболоцком — хороший наездник Максим Таран, который в походах полковником или обозным назначался и т. д. (64, 39–40). Лучше всего подтверждает высокое развитие искусства гарцевания у казаков, задолго до переселения на Черноморию, описание виртуозного гарцевания Тимоша Хмельницкого под Сучавой в 1653 году, сделанный очевидцем Павлом Алепским: «Он сначала стрелял из лука правой рукой, а затем левой, рубил и колол саблей, после того стрелял из ружья, затем обеими руками метал оружие из-под брюха коня и убивал врагов. Словом, он использует, бывало, все оружие, которым всегда увешанный, пока не уничтожит перед собой всех неприятелей. Ага казначейства и капиджи-баши, которые прибыли из Константинополя, чтобы переломить дело в пользу султана и находились при новом

бее, были свидетелями этих подвигов и были поражены искусством Тимоша в верховой езде и храбрости. Никто не мог в него попасть из ружья или из другого оружия — такой он был искусный в гарцевании и со скоростью молнии вращался вокруг туловища своего коня» (7, 106–107).

Генерал Петр Кокунько — хранитель регалий Кубанского казачества.

Шашка кубанского казака. Нач. ХХ в.

В Украине существовали свои давние традиции тренировки боевых коней. При описании боевой культуры наших предков это искусство упоминается еще в античные времена. В частности, знаменитый римский военачальник и ученый Плиний Старший в своей «Естественной истории», написанной в I веке, отмечает: «Скифская конница славится своими лошадьми: рассказывают, что когда один царь, бился по вызову с врагом, был убит и победитель приблизился чтобы снять с него доспехи, то был убит лошадью побежденного противника копытами и кусанием» (101, 168). Эти традиции сохранились на Запорожье, где казаки не только учились ездить на лошадях, но и специально тренировали их выполнять разные штуки, например, молниеносно ложиться на землю, ползти, атаковать вражеских лошадей и воинов и тому подобное. Стошестнадцатилетний сын запорожца Иван Игнатьевич Розсолода в воспоминаниях об отце и его соратниках упоминает запорожца Явора, который так научил выполнять своего коня команду «ползи!»: «Он передние ноги вытянет вперед, а задние назад, и ползет. Как услышит, что казак уже на нем, тогда поднимается и айда. А как сядет запорожец на коня, то орудует ногами, куда хочет, туда едет» (220, 26).

О виртуозном казацкое умении владеть саблей и конем рассказывал мне и один старый ветеран Сечевых стрельцов. В 1919 году к ним от Деникина перешло две сотни кубанских казаков. Эти кубанцы, которые считали себя потомками запорожских казаков, стремились воевать за Украинское Государство. Они показывали настоящие чудеса искусства во владении саблей. Один из них единственным, неуловимым движением, выхватив из ножен саблю, разрубил на лету подброшенный платок (для выполнения такой удар кавказскую саблю «шашку» носили в ножнах на боку повернутую лезвием вверх). Другой казак, поставив товарищу на ладонь обычную грушу, молниеносным ударом так искусно разрубил ее, что она осталась лежать на ладони словно целая, и только при ближайшем осмотре оказалось, что она разрубленная надвое. Еще один на полном скаку разрубил стальную пехотную каску французского образца, надетую на высокую палку. Особой виртуозностью отличился их сотник. Он, поставив десяток казаков, разделил их на две части по 5 в каждой и поставил в шахматном порядке по обе стороны дорожки. По команде казаки поставили себе на головы по груше. Затем этот сотник вскочил на коня, взял в руки по сабле, разогнался и на полном скаку пролетел между казаков, рубя груши с обеих рук, управляя при этом лошадью только ногами. Насколько надо было быть искусным, чтобы за считанные секунды так точно рубить на разные стороны, поразить все цели, не задев при этом ни одного человека.

Совершенному владению мужчинами холодным оружием с древнейших времен уделяли внимание по всей Украине, о чем свидетельствуют архаичные народные обряды. Лучше всего они сохранились в Карпатском регионе, где было наименьшее культурное влияние иностранцев. Так, на Закарпатье до XX века сохранялся очень древний обряд, который происходит, возможно, еще с тех времен, когда сколотским царевичам с неба упали золотые топор, плуг и ярмо — отрезание косы: «После церковного венчания начинались танцы, во время которых невесте отрезали косу. Родственники жениха привязывали конец косы к гвоздю, вбитому в стену. Жених среди танца должен был проявить такую ловкость, чтобы одним ударом топорика полностью отрубить косу. После этого родственники невесты принимали парня в свою семью» (194, 176).

Верховинец.

Казацкое ружье.

Насколько сложным была эта задача свидетельствует тот факт, что когда в Европе в XVIІ-XVIII веках казнили английских или французских аристократов, от них требовали, перед тем, как класть голову на плаху, снимать свои напудренные парики, поскольку меч и топор палача не могли перерубить туго заплетенных косичек на затылке, которыми заканчивались эти парики, в результате чего, приходилось рубить несколько раз, что вызвало большие страдания казненных. А здесь рубить приходилось в движении, в танце и коса не лежала на плахе, а колыхалась в воздухе, и топорик был намного меньше и легче чем двуручный меч или тяжелый топор палача. Поэтому парень из гор с детства готовился к прохождению этого важного обряда, тренируясь на привязанных к дереву толстых канатах.

Сохранилось много исторических свидетельств о том, как юношам приходилось составлять своеобразные экзамены во владении топориком и при посвящении в парни. Это происходило следующим образом. За деревней собиралась община. Один из мужчин, который очень виртуозно владел топориком, отсчитывал шагами определенное расстояние и показывал, которую ветку юноша должен отрубить, метнув топорик. Когда цель была поражена, община радостно восклицала: «по-опришкивски», «по-молодецки», иногда — «по-казацки». Такого юноши считали взрослым парнем (45, 236). После этого отец кандидата дарил сыну широкий боевой гуцульский пояс — черес — признак взрослого мужчины.