Тайны Древнего Лика
Шрифт:
Заиндевевшая желтая трава у самого лица… Он только что, поскользнувшись на бегу, растянулся в этой траве. И, перекатившись на спину, видит над собой черные корявые ветви деревьев на фоне серого-серого неба – ветви, похожие на обглоданные кости. И – хищная огромная собачья морда, оскаленная пасть, черная шерсть, горящие злобой желтые глаза. Пес заходится хриплым лаем, еще секунда – и острые клыки вонзятся в горло, прорвав застегнутую до подбородка куртку, истерзают, искромсают на мелкие куски…
Потом – какой-то провал… И мужской голос, перекрывающий надрывный лай:
– Больше не крутись здесь, паренек, Арес не любит чужих.
И – псу:
– Замолчи, Арес!
И вновь эхом отдалось в голове:
«Арес не любит чужих…»
Арес – другое имя Марса, бога войны…
Воспоминание скользнуло – и тут же пропало. Точнее, автомат Эдвард Маклайн мгновенно отключил его, потому что оно никоим образом не относилось к процессу швартовки. А все системы устройства под названием Эдвард Маклайн сейчас были нацелены только на швартовку и занимались только швартовкой.
«Арго» находился уже в каком-то десятке метров от планирующего на него модуля. Грузовой отсек просматривался на экране во всех деталях – свободного места для посадки там вполне хватало. Оставалось произвести два импульса сервомоторами: один, тормозящий, по горизонтальной оси, – чтобы окончательно уравнять скорости, и второй, ускоряющий, установленным над кабиной сервом, по вертикальной оси, – чтобы слегка подтолкнуть модуль в грузовое корыто.
Не отрывая взгляда от экрана – теперь экран полностью занимало изображение грузового отсека, – Маклайн повернул один тумблер, а затем, почти сразу, – другой, соседний. Главное тут было и не замешкаться, и не поспешить, а сделать все в два самых подходящих момента. Модуль словно несильно ткнулся в стену и тут же пошел вниз. Ускорение было небольшим, вполне приемлемым для мягкого касания, – и в этот миг совсем близкое днище грузового отсека «Арго» вдруг вспучилось, словно что-то ударило в него изнутри. Взметнулись рваные края образовавшейся пробоины и оттуда вырвался фиолетовый луч. От внезапной, как выстрел в спину, головной боли у Маклайна заломило виски. Тонкостенный модуль напоролся на встопорщившееся днище. Командира бросило на панель управления, и в живот ему воткнулся пробивший обшивку металл.
Маклайн еще успел сообразить: убийственный фиолетовый луч, прорезавший «Арго», – все тот же фиолетовый луч! – примчался с Берега Красного Гора…
И все для него исчезло.
«Арго» уничтожил Ясона, своего капитана. Как и тот, древний, «Арго»…
4
Ей то ли снилось, то ли вспоминалось далекое земное утро накануне отлета на базу в Юту.
Оно было пасмурным, но теплым. Трава на лужайке перед домом еще не успела пожухнуть от летней жары. В шезлонге у сетчатой ограды лежала раскрытая книжка с яркими рисунками – это шестилетняя дочка Мэгги вчера оставила ее там.
Флоренс выехала со двора на улицу на подержанном «форде» матери. Остановилась у тротуара и вышла из машины, чтобы закрыть ворота. Тут дверь соседнего дома распахнулась, и на крыльцо выскочила Пенелопа – огненно-рыжая полноватая женщина лет сорока, давняя напарница матери в воскресных прогулках по парку с обязательной чашечкой кофе на террасе у Теннесси и не менее обязательным бисквитом. Она быстрым шагом прошла по дорожке и, оказавшись на тротуаре, подняла руку.
– Доброе утро, Фло!
Короткая светлая блузка навыпуск и белые брюки, туго облегающие широкие рубенсовские бедра, свидетельствовали
– Привет, Пен, – кивнула Флоренс.
Она уже управилась с воротами и возвращалась к «форду» цвета вишневого варенья.
Пенелопа была намного старше, но они давным-давно обходились без особых церемоний. Еще с тех пор, когда этот старый дом, дом матери, был и ее, Флоренс, домом, и отец еще не удрал на Западное побережье, променяв их на толстозадую и грудастую то ли официантку забегаловки, то ли продавщицу попкорна, которую черт принес сюда, в Чаттанугу, погостить у тетки…
– Ты куда-то по делам, Фло? – Пенелопа одернула блузку, и было видно, что ей не хочется навязываться, но что поделать – обстоятельства.
– Не то чтобы по делам – так, кое-какие покупки, – ответила Флоренс. – Я ведь завтра улетаю в Юту… надолго… Оставляю Мэгги с мамой. У тебя какие-то проблемы, Пен?
– Если бы ты меня подбросила до больницы… Тебе ведь в ту сторону, да?
Наверное, не так уж и много наберется в мире людей, чья жизнь годами и десятилетиями являет собой образец безмятежности и счастья. Несравненно больше таких, кто скрывает в шкафу какой-нибудь скелет. Флоренс знала, что Пенелопа отнюдь не исключение. Она когда-то заглянула в шкаф Пенелопы, в потаенный дальний шкаф, – и увидела оскал черепа и желтые кости… Со временем скелеты только прибавлялись.
Муж от Пенелопы не удрал, пустившись в странствия, подобные Одиссеевым, – она сама рассталась с ним, оставшись с сыном. Периодически появлялись в ее доме и другие мужчины, кто постарше, кто помоложе, но почему-то надолго не задерживались. Значило ли это, что рыжим не особенно везет в жизни? Сын ее рос замкнутым, и, кажется, были у него серьезные проблемы с наркотиками, и занимался он не совсем понятно чем. А вчера, сказала Пенелопа, хмурясь и продолжая нервно одергивать блузку, забрал машину и укатил куда-то. И до сих пор не вернулся, хотя и обещал. Потому что прекрасно знал: ей, Пенелопе, нужно в больницу.
Это был еще один скелет из мрачного шкафа соседки. Больная мать, которую уже не один год пытались вернуть к полноценной жизни врачи городской клиники Святого Марка. Ретроградная амнезия, потеря памяти – последствие страшной автокатастрофы, в которую мать злосчастной Пенелопы попала, возвращаясь на автобусе из Ноксвилла, от сестры. Был дождь и туман, и ей еще повезло, если это можно назвать везением, – из тех, кто ехал тем утренним рейсом вместе с ней, выжили только семеро…
– Если ты торопишься, тогда ждать не надо, – продолжала Пенелопа, не переставая издеваться над блузкой. – Как-нибудь доберусь, не в пустыне же…
– Ну, что ты, Пен, – сказала Флоренс и открыла дверцу. – Я как раз в те края. Садись.
– Ой, сейчас, только сумки возьму.
Пенелопа, тряхнув роскошной пламенеющей гривой, чуть вперевалку поспешила к дому. Ее полные ягодицы крутыми волнами ходили под обтягивающей тканью брюк, вот-вот, казалось, готовых лопнуть от такого неудержимого напора.
– Я быстро, – на ходу обернувшись, заверила она. – Спасибо, Флосси!
Соседка скрылась в доме. Флоренс в ожидании забарабанила пальцами по рулю. Мимо проезжали редкие пока авто, деревья застыли в безветрии под пасмурным небом… И что-то вдруг кольнуло в сердце, слабо, но ощутимо, словно где-то вдали вгонял иголки в куклу злобный колдун.