Тайны Древнего Лика

Корепанов Алексей Яковлевич

Вспомнив про недавний всплеск, ареолог бросил взгляд на бассейн – но ничего и никого больше не было видно на его глади. Лезть туда он не стал и посмотрел на руки Флоренс: знакомо алели на ее ногтях пятнышки лака. Снимать с Флоренс ботинки, чтобы посмотреть на ее ступни, Батлер тоже не стал. Остро ощутив дежа вю, он расстегнул комбинезон Флоренс, пальцем нащупал пульс… Состояние дежа вю продолжалось – веки ее затрепетали, как недавно у Свена Торнссона, и она открыла глаза, словно только и ждала этого прикосновения. Было тут что-то от истории про Белоснежку…

Взгляд Флоренс поблуждал по потолку – туманный, рассеянный взгляд… Скользнул по лицу ареолога…

Вновь устремился в потолок… И замер. И померк – словно внутри ее глаз кто-то выключил освещение.

– Фло… – срывающимся голосом позвал Батлер.

Флоренс чуть повернула голову и смотрела теперь куда-то мимо ареолога. Лицо ее было застывшим… словно маска…

– Фло! – повторил Алекс, холодея от недоброго предчувствия. – Ты меня слышишь, Фло?!

Что-то на мгновение дрогнуло в ее глазах, по-прежнему бирюзовых, но погасших. Дрогнуло – и вновь растворилось в тумане.

– Что с тобой, Фло? – спросил он с отчаянием, вызванным пониманием собственного бессилия. – Где ты была?

И вновь какой-то отблеск мелькнул в бирюзовых глазах – и исчез. Губы Флоренс шевельнулись, слегка растянулись в слабом подобии улыбки, и ее глуховатый надтреснутый голос, так непохожий на прежний голос Флоренс Рок, болезненно отозвался в сердце Алекса Батлера.

– Где ты была? – как говорящая кукла повторила она его вопрос, по-прежнему глядя куда-то в пространство. – Оно меня окружило… Поглотило… Темнота… – Она роняла слова монотонно, отделяя их друг от друга длинными паузами, и было непонятно, осознаёт ли она то, что говорит. – Темнота… Темнота встала на мое место… Заняла мое место… Я – часть темноты… Она овладела мной… Темнота…

Губы ее сомкнулись, и закрылись ее глаза. Словно окончательно разрядились батарейки. Словно пружина распрямилась до конца.

– Фло! – крикнул Батлер и потряс ее за плечи.

Голова Флоренс безвольно мотнулась, и видно было, как под опущенными веками из стороны в сторону блуждают глаза.

«Это шок! – лихорадочно подумал ареолог. – Это просто шок. Из-за того дьявольского марсианского сиропа… Она очнется, обязательно очнется… Если бы хоть каплю нашатырного спирта!»

Он убеждал себя в том, что это шок, но в глубине души понимал, что все гораздо серьезнее. Гораздо хуже…

Шум, похожий на громкий тяжелый вздох, раздавшийся из бассейна, заставил Батлера повернуть голову. То, что было до сих пор неподвижной темной поверхностью, вспучилось маслянистым пузырем. Пузырь быстро раздувался, превращаясь в монгольфьер, и через мгновение лопнул с оглушительным грохотом взорвавшегося фугаса. Коллоид хлынул во все стороны, темная волна подхватила Батлера, вцепившегося в плечи Флоренс, и швырнула к стене. Ареолог ударился плечом о твердый кафель, но пальцы не разжал, продолжая удерживать Флоренс. Шум нарастал и нарастал, теперь коллоид мощными высокими гейзерами извергался из бассейна, быстро заливая все вокруг. Не прошло и десятка секунд, как Батлер был уже по грудь в этой субстанции, а еще через несколько мгновений она дошла ему до подбородка. Оттолкнувшись подошвами от пола, ареолог, не отпуская Флоренс, отчаянно заработал ногами, изо всех сил стараясь удержаться на плаву. Его поднимало к потолку, потолок был все ближе и ближе, холодный белый потолок морга, и темная масса вот-вот должна была до предела заполнить весь ограниченный белым мертвенным кафелем объем.

«Не сгореть мне суждено, а утонуть…»

Эта мысль была последней. Теплое, скользкое хлынуло ему в ноздри и потекло в горло.

Алекс Батлер в первый и последний раз судорожно

всхлипнул, пальцы его разжались, теряя Флоренс, и вязкая темнота сомкнулась над ним…

22.

Леопольд Каталински гнал вездеход в режиме форсажа, с трудом удерживая руль, – инженера подбрасывало вместе с машиной, которая, казалось, вот-вот развалится от этой жестокой тряски; ведь не асфальт стелился под колесами, и не бетон, а усеянная камнями равнина, совершенно не подходящая для такой сумасшедшей езды. Он выжимал из марсохода все до предела, но эта самодвижущаяся четырехколесная тележка вовсе не была болидом «Формулы-1» или хотя бы джипом-внедорожником. Расстояние до Марсианского Сфинкса сокращалось удручающе медленно, и Каталински бормотал проклятия до тех пор, пока не прикусил себе язык при наезде на очередной камень.

Внезапная потеря связи с командиром не просто тревожила инженера – он был почти уверен, что произошло непоправимое, и мысленно не переставал проклинать себя за то, что оставил Маклайна одного и вернулся к модулю на погрузку золота. Но разве мог он ослушаться приказа? Вновь ослушаться приказа.

«Да, мог! Мог! – ожесточенно стискивая зубы, думал он. – Это как раз тот случай, когда я просто обязан был не подчиниться и не бросать его одного! Учитывая, что трое уже пропали здесь, и остались только он да я…»

Зловещий гигант, возвышавшийся посреди зловещей равнины, надвигался и разрастался, подпирая зловещее небо.

Сбавив скорость, Каталински направил марсоход вокруг Сфинкса, к тому его боку, где, судя по схеме, находился еще один вход.

Порывы ветра то и дело гоняли по равнине ржавую пыль, и как ни силился инженер отыскать следы командира, это у него не получалось. Возможно, где-то, за каким-то камнем, и сохранился уберегшийся от ветра отпечаток рубчатой подошвы, но Каталински не обладал способностями детектива и не мог его отыскать. Он медленно проехал вдоль всего каменного бока Сфинкса, напряженно, чуть ли не до слез, вглядываясь во все выступы и трещины, но ничего похожего на вход так и не обнаружил.

Ощущая нечто похожее на панику, инженер развернул вездеход и направился обратно, с еще большей тщательностью исследуя проплывающую мимо каменную стену. И наконец заметил зигзагообразно уходивший вверх узкий карниз. Пройдясь по нему взглядом, Леопольд Каталински убедился в том, что карниз упирается в глухую стену.

«Лео, я вижу вход… Попробую добраться до него – он довольно высоко…»

Командир видел вход. Видел отсюда, снизу. А теперь отсюда никакого входа не видно. Не то место? Или вход закрылся – точно так же, как закрылись ворота в туннеле?..

Каталински выключил двигатель, выбрался из ровера и направился к мрачному боку инопланетного чудовища, внимательно глядя себе под ноги.

То ли тому, кто держал в своих руках нити человеческих судеб, захотелось чуть-чуть помочь одной из миллиардов марионеток, воображающих себя вполне самостоятельными, то ли он решил ускорить действие, чтобы приблизить развязку и посмотреть на другие сценки – так или иначе, но, не сделав и десяти шагов, инженер оступился на присыпанном пылью камне. Его правая нога поехала в сторону, ботинок взрыхлил нанесенную ветром ржавчину – и из-под нее показался краешек чего-то очень знакомого. Каталински нагнулся и поднял разорванную звездно-полосатую обертку от армейского пищевого батончика. Эту обертку некому было оставить здесь, кроме Эдварда Маклайна, – командир, вероятно, решил подкрепиться перед восхождением.