Тайны древней Африки
Шрифт:
Джозеф Керкмэн, переводчик Чемпиона, донесший до нас эту беседу, сообщает интересные сведения. По его словам, Дингаан собирался убить Ретифа еще во время первого приезда. Когда бур с товарищами еще были а его краале или только что уехали, Дингаан послал приказ вождю Изигвабана (Узилвербана в искаженной передаче Керкмэна), чтобы тот пригласил Ретифа в свой крааль, развлек танцами, угостил молоком и пивом, а потом, когда люди потеряют бдительность, убил бы его. Изигвабана отказался выполнить этот приказ. Зная, что ему не поздоровится, он решил бежать из Наталя. Но Дингаан предвидел это и послал армию к Тугеле, чтобы перехватить вождя. После боя на берегу насчитали 600 убитых. Пленных женщин
Ретиф тем временем и не подозревал о готовящемся на него покушении. Здравый смысл наверняка подсказывал ему: будь осторожен! Почему Дингаан обещал так много за такую малость? Для чего пригласил буров быть его соседями, ведь они не были торговцами, даже не вручили ему сколь-нибудь значительных подарков… Да и помощь в конфискации скота не была ему нужна — он сделал бы это играючи своими собственными силами. Любой правитель — белый или черный — не стал бы заключать соглашение с. теми, от кого ему нечего получить, но можно все потерять? Ретиф не принял все это во внимание».
Королевский крааль Умгунгинглову, куда зулусы заманили отряд Питера Ретифа и уничтожили его
Более того, в письме, адресованном Дингаану от 8.11.37 (по всей видимости оно было написано еще в самом краале Эмгунгундлову), Ретиф писал: «Из великой Книги Бога мы знаем, что вожди, творящие такие вещи, как Мацеликатсе (Мзиликази. — Авт.), всегда несут тяжкое наказание. Им не долго остается жить и править, и если ты хочешь более подробно узнать, как Бог обращается с подобными вождями, можешь спросить у любого миссионера своей страны».
То была явная угроза Дингаану. Ретиф считал африканцев детьми, независимо от их статуса, с которыми нужно обращаться учтиво, но жестко. Как он заблуждался! Теперь, если у Дингаана и были какие-то сомнения в отношении буров, то они развеялись, как сухая трава по саванне. Правы индуны и прав был несчастный Джекоб!
За день до последнего визита буров Дингаан послал за Оуэном, чтобы написать письмо Ретифу. Настроение вождя изменилось. Он просто источал доброжелательность. «Возврат скота (а Сиконьела вернул ему все!) растопил его сердце, — писал Оуэн, — теперь Ретиф может прибыть со всеми своими людьми, но без лошадей». Когда миссионер спросил, как же они доберутся до крааля без лошадей, Дингаан смешался. Ладно, пусть будут при лошадях, и он прикажет своим воинам исполнить боевой танец — посмотрит, кто выглядит лучше! И ни слова об украденном и возвращенном стаде.
Оуэн вернулся домой, полагая, что Дингаан все же не способен на вероломство. Вечером мимо его хижины прошли вооруженные импи при полном военном снаряжении.
Некоторые историки считают, что Дингаан намеревался разоружить отряд Ретифа еще при входе в крааль, попросив у них ружья и лошадей. Однако тщательный анализ дневников Оуэна показывает, что речь шла о тех ружьях и лошадях, которые Ретиф отнял у Сиконьелы. Иначе бы буры
Многие буры сомневались в целесообразности поездки самого Ретифа, предлагая послать менее важную персону. Предлагали свои кандидатуры Мариц и еще трое-четверо влиятельных буров, однако Ретиф убедил товарищей, что это вселит неуверенность в их без того подозрительного правителя, и решил ехать сам с эскортом из добровольцев. 60 человек вызвались сопровождать его, причем некоторые взяли своих сыновей в возрасте от 11 до 15 лет…
С отрядом буров, сопровождаемым 30 готтентотами, поехал и Холстед, сумевший за Влет жизни в Натале в совершенстве изучить язык зулу. Он вызвался быть переводчиком у Ретифа.
Ранним утром 3 февраля 1838 года буры возвестили о своем прибытии залпом из всех ружей. Их встретила большая группа зулусов, и вскоре начались танцы, а бурские всадники продемонстрировали искусство верховой езды. Оружие и седла сложили под большим деревом у входа в крааль.
На следующий день, 4-го, если верить Оуэну, ничего существенного не произошло. Только несколько полков зулусов прошли быстрым маршем мимо домика миссионера. То же повторилось и в понедельник, 5-го. Войска отдали традиционный салют и стали готовиться к танцам. Стук палочек о щиты показался Оуэну зловещим. Но это еще ничего не значило, хотя юный Уильям Вуд, переводчик миссии и сын торговца из Наталя, сказал Джейн Уильямс: «Вот увидите, завтра буров убьют…»
В тот же день Дингаан вызвал Оуэна и попросил показать дарственную на землю. Она была составлена на английском и переведена Дингаану. Вождь поставил на ней свой знак и при свидетелях документ передали Ретифу.
«Сим уведомляется, — говорилось в документе, — что П. Ретиф, губернатор голландских эмигрантов в Южной Африке, вернувший мой скот, украденный Сиконьелой, награждается мною, Дингааном, землей Наталя от Тугелы до Умзимвубу, которая может оказаться для них пригодной. Отдаю ее ему в постоянное пользование».
(Подобные дарственные уже неоднократно выдавали и Чака, а потом и Дингаан, Финну, Фаруэллу, Кингу, Айзексу и Гардинеру, но это означало в глазах этих вождей лишь временное владение в течение жизни данного вождя.)
При этом вождь выказал единственное неудовольствие тем, что треккеры не привели самого Сиконьелу, которого надо было казнить. Потом снова начались танцы. Треккеры размякли от дуррового пива и потеряли бдительность.
Наступило утро 6 февраля. Перед отъездом Ретиф пошел попрощаться с Дингааном, которого, как всегда, окружали воины. С великим уважением бурам указали, что ни один человек на свете не смеет приблизиться к вождю вооруженным, и предложили оставить оружие за порогом крааля, что буры и сделали без малейших подозрений. Их приняли, как обычно, на скотном дворе — самом почетном месте, предложили сесть и индуны пустили по рукам горшки с прохладном пивом.
Вождь встретил их стоя посредине крааля, окруженный воинами. Потом сел сам и минут десять поддерживал беседу. Но потом, неожиданно вскочив, крикнул: «Bamba nia та tagati» (Хватайте колдунов!). И тут со всех сторон на буров бросились воины-зулусы и изрубили всех в куски. Одному человеку все же удалось бежать и сообщить скорбную весть своим соотечественникам. Такова версия, переданная епископом Дж. Коленсо.
Тут же после убийства множество чернокожих высыпало из ворот крааля, таща безжизненные тела на Холм казней, усыпанный костями. Через полчаса 66 человек уже лежали там — на съедение хищникам. Не удалось убежать и слугам, которые находились за пределами крааля. Все за исключением одного были убиты, а лошади и оружие стали собственностью Дингаана. Число убитых превысило сто.