Тайны еврейского секса
Шрифт:
С точки зрения израильских раввинов, это падение нравов является закономерным следствием отхода значительной части еврейского народа от религии. Дело в том, что если у других народов роль моральных ориентиров могут играть не только религиозные авторитеты, но и писатели, поэты, публицисты, выдающиеся общественные деятели, то у евреев религия пронизывает все области жизни — она тесно связана и с национальной идентификацией, и с культурой, и с бытом, и с повседневным общественным сознанием. И в тот момент, когда религия уходит из такого общества, в нем образуется полный моральный вакуум.
Может быть, именно потому в Талмуде говорится, что евреи — народ крайностей: если они поднимаются
Сегодня значительная часть светских евреев упала с точки зрения иудаизма «ниже праха земного». Состоится ли ее подъем? Ответ на этот вопрос может дать только время.
Глава 6. Аборт и противозачаточные средства
Само рождение младенца, его зачатие и развитие в утробе матери воспринимается иудаизмом как постоянно повторяющееся чудо. Сей акт, сей процесс напоминает человеку о его Богоподобности: подобно тому, как Бог сотворил человека, принципиально отличающегося по своей природе от остального живого мира, так и два любящих существа, потомки Адама и Евы, оказываются способными сотворить разумную личность. При этом иудаизм подчеркивает, что в создании новой человеческой жизни участвуют не двое, а трое: отец, мать и сам Творец мира.
С этой точки зрения становится понятным отношение иудаизма к абортам, остававшееся неизменным с глубокой древности: насильственное прерывание беременности не позволительно, ибо посягает на творение, в котором Бог участвует наравне с людьми, и представляет собой попытку вмешаться в Его планы — если женщина забеременела, значит, на то была Его прямая воля, значит, этому ребенку отведено некое место в мироздании и ни у кого нет права лишать его жизни.
Об отношении евреев к противозачаточным средствам, абортам и вообще любым способам ограничения рождаемости красноречиво свидетельствует знаменитый случай с первым чемпионом мира по шахматам Эммануилом Ласкером. Во время одного из интервью журналист спросил у великого шахматиста, как он относится к теории Мальтуса и его утверждению о необходимости ограничить рождаемость людей. «У моих родителей, — ответил на это Ласкер, — было шестнадцать детей. Так вот, я — шестнадцатый».
Беременность женщины, независимо от того, сколько у нее уже есть детей, всегда воспринималась в еврейском мире как знак благословения Творца, как радостное событие (если, конечно, речь не шла о рождении потенциального мамзера или о беременности изнасилованной девушки). И, напротив, бесплодие или выкидыш воспринимались как трагедия, как наказание Свыше. Неслучайно одной из главных наград, которые обещает Бог в Торе еврейскому народу за исполнение его заповедей, значится отсутствие выкидышей у еврейских женщин. А в качестве одного из трех чудес, которые постоянно происходили в Иерусалимском Храме, называется то, что за всю его историю на его территории ни у одной женщины не случилось выкидыша или преждевременных родов.
Категорический запрет на произведение абортов основывался и на мнении, что зародыш в теле матери является живым существом такого же порядка, как и обычный человек или даже высшего. Впрочем, стоит заметить, что единого мнения по этому поводу ни у великих еврейских мудрецов — составителей Талмуда, ни у живших позднее раввинов никогда не было. Талмуд, в частности, приводит запись беседы рабби Иегуды ха-Наси * с римским императором Антонием, бывшим одним из самых крупных интеллектуалов
Рабби Иегуда ха-Наси
, он же Рабби, он же Рабэйну ха-кадош («наш святой наставник»). Родился в 135 году, по преданию — в тот самый день, когда принял мученическую смерть рабби Акива. Унаследовал титул «наси» — «князя» — от отца и деда. Был выдающимся знатоком Торы, а также одним из самых высокообразованных людей своего времени. Поддерживал дружеские отношения с римским императором Антонием. В Талмуде говорится, что «со смертью Рабби в мире исчезли подлинное смирение и боязнь греха».
Антоний спросил Рабби: «С какого времени появляются в человеке „йецер ха-ра“ (дурные наклонности)?» Рабби ответил: «С того часа, как он создается». Сказал Антоний: «Если это так, он прорвал бы утробу матери и вышел наружу. Нет, это происходит, когда он появляется на свет!». И признался перед ним Рабби, что это соответствует словам Писания, как сказано: «Ибо помысел сердца человека зол от юности его». И еще спросил его Антоний: «С какого времени душа вселяется в человека?». Ответил Рабби: «Когда он выходит из чрева матери». Сказал ему Антоний: «…Нет, это происходит, когда велено состояться зачатию». И признал Рабби, что есть стих, подтверждающий это….
Данный отрывок из Талмуда уникален прежде всего тем, что в нем в ходе диспута еврейский мудрец признает правоту нееврея. Но одновременно из него видно, что такой величайший знаток Торы, каким был Иегуда ха-Наси, затруднялся дать однозначные ответы на поставленные римлянином вопросы.
Действительно, согласно Агаде, этой самой романтической части Устной Торы, уже в тот момент, когда мужчина и женщина сливаются в объятиях, и он изливается в ее чрево, с неба спускается душа. Она сама выбрала этих двоих в качестве своих родителей и ей предназначено жить в этом теле. На протяжении всех девяти месяцев беременности зародыша навещает ангел, который обучает его всей Торе. Но в тот момент, когда младенец появляется на свет и делает первый самостоятельный вдох, этот же ангел шлепает его по губам. И тогда новорожденный мгновенно забывает «ангельские уроки» — теперь в материальном мире ему предстоит учиться всему заново.
В этом ракурсе зародыш представляется как бы самостоятельным организмом, ведущим свою автономную жизнь и вместе с тем чутко впитывающим в себя все, что происходит с его матерью и вокруг него. Если это так, то аборт соотносится с убийством, уничтожением уже существующего человеческого «Я».
Любопытно, что чем дальше, тем больше медицинские исследования подтверждают эту точку зрения еврейских мудрецов.
В знаменитом документальном фильме о поведении зародыша накануне и во время аборта видно, как эмбрион уже в тот момент, когда гинеколог берет свои инструменты, как бы предчувствует грозящую ему смертельную опасность. Он словно «понимает» то, что с ним хотят сделать, и начинает метаться и сжиматься в теле матери, пытаясь избежать смерти.
Но вместе с тем немало еврейских мудрецов придерживалось и иных взглядов на природу человеческого зародыша. Речь шла о том, что вплоть до момента рождения эмбрион — не более чем часть организма матери. Именно из этого исходит Мишна, предписывая следующие действия акушеркам:
Если женщина не может разродиться, рассекают плод ее в чреве и выводят его по частям, ибо ее жизнь важнее его жизни. Если же большая часть его уже вышла при родах, то не причиняют ему вреда, ибо не губят душу ради другой души.