Тайны Гестапо
Шрифт:
6
Капитан фон Гросс был очень недоволен своим командованием. Он, и никто другой, должен был водрузить флаг на Эльбрусе. Он к этому готовился задолго до прибытия на Кавказ. Готовились и его альпийские стрелки, обученные самым трудным горным переходам. И когда немецкие полчища осадили горные перевалы, он с нетерпением ждал, что его вот-вот вызовут в штаб дивизии и вручат знамена. И тогда он совершит героический подъем, водрузив священный символ рейха на самой высокой вершине оккупированного
Но вот уже немецкие войска захватили перевалы Клухорский, Марухский, Чипер, Чипер-Азау и вышли на перевал Басса, а в штаб его все не вызывали. Позже он узнал от своего покровителя из штаба, что водружение флага на Эльбрусе поручено 49-му горнострелковому корпусу и, в частности, альпинисту капитану Гротту. По иронии судьбы фамилия «счастливчика» очень походила на его фамилию. И это было так обидно.
Вскоре он прочел кричащие заголовки статей в журналах и газетах и увидел красочный снимок улыбающегося этого самого Гротта на снежной вершине Эльбруса. Тот стоял среди группы альпийцев у развевающегося знамени со свастикой, а под снимком была сделана надпись: «Свастика над высшей точкой Европы!»
Альфред фон Гросс с негодованием и злобой швырнул от себя ненавистный журнал и тут же, вопреки своим правилам, выпил одну за другой две стопки коньяка. Ярость распирала его за то, что его, капитана фон Гросса, здорово обошли, поручив гоняться в горах за партизанами.
Он приблизил к глазам бинокль и взглянул на горы. Лучи солнца, накатившегося из-за вершин, ослепительно вспыхнули на линзах.
Этот яркий солнечный блик, отраженный от стекол, уловил Гришка и с испугом указал на него Юсту. Тот, удрученный и злой, что они, обшарив все вокруг, не обнаружили беглецов, взглянул в сторону, куда указывал его подручный, и тут же бросился вниз по ущелью, увлекая за собой всю группу.
Но Гросс был опытным охотником в горах. У него была богатая практика в борьбе с партизанами в Югославии, Албании, Греции, в Крыму. Ущелье, по которому устремилась группа Юста, уже было обложено его стрелками, и они ждали сигнала. Как только была отдана команда стрелять, со всех сторон раздались короткие очереди вражеских пулеметов и автоматов. Немецкие егеря, укрывшись за камнями, стреляли со всех сторон прицельным огнем. Гросс, наблюдая за побоищем, злорадно улыбался.
Кричали, падали, сраженные пулями, бандиты. Гришка, не выдержав, что есть мочи заорал:
– Немцы! Немцы! Будет! Будет стрелять! Мы ваши! С нами русский немец – Юст!
Юст тоже вынул платок из кармана, замахал им и стал кричать по-немецки:
– Не стреляйте! Я – русский немец! Я – русский немец! Не стреляйте!
Но фашисты, приняв бандитов за партизан, продолжали расстреливать их, словно охотники дичь.
Юст полез вверх и вдруг увидел в стороне карабкающихся тоже вверх Ольгу и моряка. Лицо его в миг исказилось от ярости и, забыв об опасности, он бросился
Гросс, наблюдая за ними в бинокль, дал команду прекратить стрельбу. Альпийцы покинули свои укрытия и стали цепочкой обходить беглецов с двух сторон.
Юст, запыхавшись, продолжал преследование. К нему присоединились Гришка, Степан и Люська. У каждого из них было оружие.
Неожиданно раздался взрыв мины, и Паркету взрывной волной отбросило в сторону. Ольга бросилась к нему. Вот тут-то и подоспел Юст. Он остервенело схватил девушку за руку и швырнул наземь.
– Хотела смыться со своим моряком? Не выйдет, пока я жив… – Он рывком поднял девушку с земли.
Паркета зашевелился, попытался встать, но Гришка ткнул его автоматом, он повалился на бок. На пригорок взобрался запыхавшийся Степан и срывающимся голосом прохрипел:
– Немцы нас обходят… Окружают!
И тут немцы снова открыли яростную стрельбу. По тропам пологого склона бежали люди отряда Чугуенко. Немецкие егери методично и хладнокровно расстреливали их.
Потеряв кепку, метался, не зная куда податься, где спрятаться, агроном. Бросился бежать учитель, и автоматная очередь скосила его.
Женщина-акушерка, расстреляв все патроны из винтовки, что-то гневно кричала. Фашистская очередь сразила и ее.
– Что же мы?! – не находил себе места Паркета. Он лежал у скалы над обрывом и все видел сверху.
– Дай автомат, Юст! – потянула к себе оружие Ольга.
– Я здесь не для того, чтобы ввязываться в драку с немцами. – Юст пригнулся и сделал знак остальным отползать от края обрыва.
Все, кто уцелел, пристали к группе Юста, укрывшейся на ночь в небольшой седловине, окаймленной густыми зарослями терновника по краям крутых обрывов.
Где-то внизу мигнул фонарик, прозвучали короткая очередь из автомата и громкая немецкая речь.
– Это, как я понимаю, егеря, – прислушался Юст. – Вниз соваться – ни-ни, – предупредил он. – Выждем до утра…
Коща все уснули, Симка приподнялась, прислушалась и тихо передвинулась к Юсту, обняла его спящего. Он испуганно вскочил и с силой швырнул Симку в кусты. Послышался треск веток, затем вопль падающей с кручи женщины.
Все вскочили, вслушиваясь в частые очереди немецких автоматов. Но вскоре все стихло, и главарь со злорадством прошипел:
– Очень сожалею, но эта стерва вот где у меня сидит! – чиркнул он по горлу и сплюнул.
… Два немца-егеря вытащили из зарослей Симку и осветили ее фонариком.
– Что здесь случилось? – появился из темноты капитан Гросс.
– Да вот свалилась к нам сверху, – уставился на оголенные колени женщины солдат.
– Отнесите ее в мою палатку и позовите врача, – распорядился капитан.
В просторной палатке капитана фон Гросса лейте– нант-врач оказал Симке необходимую помощь.