Тайны Гестапо
Шрифт:
– В «Палас».
При этих словах лицо Краузе оживилось, он удовлетворенно кивнул, отдал честь Клоппе и пошел вместе с штурмфюрером к «опель-адмиралу».
Клоппе, не ответив гестаповцу прощальным жестом, в это время говорил «брату бригадефюрера»:
– Вас доставит к месту этот автомобиль, гауптштурмфюрер, – и сделал знак водителю сидящему за рулем «мерседеса».
Тот резво выскочил из машины, распахнул
Оба «опеля» поехали к гостинице «Палас».
У Андрея было такое чувство, словно все это уже с ним происходило, как будто он действительно был тем, за кого его принимали. И только предстоящая встреча с самым главным держала его в небывалом напряжении.
«Мерседес» остановился в районе Лукьяновки у двухэтажного дома среди зелени кленов. Не успел шофер открыть перед Андреем дверцу, как из темноты выступил офицер-эсэсовец и, отдав честь, жестом пригласил его в дом.
В вестибюле Паркету встретил штурмбанфюрер с раскрасневшимся от выпитого спиртного лицом. Немец дружески приветствовал его, чуть не обняв за плечи, и назвавшись Вернером, повел по устланной мягкими коврами лестнице наверх.
Поднимаясь по лестнице и отвечая на вежливо-этикетные вопросы штурмбанфюрера по случаю прибытия «Ганса Ауге», Паркета отметил про себя роскошную обстановку дома. Ковры, вазы с цветами, на стенах дорогое картины, большие окна вместо штор закрыты гобеленами, а на повороте лестницы стояли бронзовые канделябры с электролампочками в виде свечей. На верхнем этаже Вернер первым подошел к массивной двери с резными украшениями и крученной увесистой ручкой, повернул ее и, распахнув обе половинки, во весь голос объявил:
– Воскресший из мертвых гауптштурмфюрер Ганс Ауге! – и уже менее громко добавил: – Брат бригадефюрера Франца Ауге.
Человек пятнадцать важных чинов в эсэсовских формах, сидящих за банкетным столом, уставились на Андрея.
Паркета вытянулся по стойке «смирно», вскинув руку и одновременно щелкнув каблуками, и четко отрекомендовался:
– Гауптштурмфюрер СД Ганс Ауге, возвращаюсь в строй после ранения…
Чувствуя на себе пристальные, не скрывающие интереса и любопытства взгляды, Андрею показалось, что пауза после его представления чересчур затянулась и он почувствовал себя не совсем уверенно. Где-то в глубине
Но он тут же внутренне собрался, мобилизовав всю свою выдержку и, опустив руку после приветствия, все еще стоял по стойке «смирно», чуть оттопырив локти, когда наконец услышал хмельной голос:
– Браво, Ганс! Браво, гауптштурмфюрер! С возвращением.
К Андрею нетвердой походкой приблизился обер– группенфюрер СС, которого он уже знал по фотографии. Седоголовый, в расстегнутом генеральском мундире, не кто иной, как сам полицейфюрер всей оккупированной Украины Ганс Адольф Прютцман.
Он подошел к «Гансу», ткнул ему руку, заговорщически сверкнул недобрыми глазами и продолжил:
– Франц просил Ютнера и меня позаботиться о тебе, Ганс. Идем к нам, наш страдалец, – и, положив руку на плечо Паркеты, увлек его к столу. Он усадил его рядом, налил в фужер коньяка и, стоя на нетвердых ногах, обвел присутствующих начальствующим взглядом:
– Предлагаю выпить за настоящих солдат фюрера, господа! За тебя, Ауге-младший!
Все встали и с шумными возгласами начали тянуть руки с бокалами к «Гансу».
Когда этот бум прошел, все сели опять на свои места и началось обычное застолье.
Паркета растроганным голосом сказал полицейфюреру:
– Я очень тронут, господин обергруппенфюрер, таким теплым приемом, я подробно напишу Францу об этом…
– Э-э, пустяки, Ганс. Нашему Францу сильно повезло, откровенно могу сказать. Быть в Испании, где нет войны и этих дьявольских партизан, о таком можно лишь мечтать… А я тебя сразу узнал, как только ты вошел…
– Вы меня встречали с братом в Дрездене? – спросил Андрей.
– Не-ет, – протянул Прютцман. – Я узнал тебя по фотографии, которую передал мне с письмом Франца Ютнер… Там и испанский адрес Франца, ты сможешь уже завтра ему написать…
– Благодарю, господин обергруппенфюрер… Я обо всем ему подробно напишу.
– Пустяки, Ганс. Пей и отдыхай, о делах поговорим завтра.
Конец первой книги.