Тайны Гестапо
Шрифт:
– Капитан Джульяни, неприятность, обрушившаяся на вашу невесту Клавдию Висбах, миновала. Она освобождена и направляется для прохождения дальнейшей службы в один из портов Крыма.
Капитан, сдерживая эмоции, стоял, вытянувшись по стойке «смирно».
Ранке продолжил:
– Как видите, господа, наша служба всегда отличалась квалифицированным и беспристрастным расследованием любого, пусть даже самого сложного дела. Хайль Гитлер! – вскинул руку шеф местного гестапо.
Все ответили тем же. А Ферро Джульяни добавил, приложив два пальца к форменной фуражке:
– Благодарю,
Вслед за капитаном, Ольгой и Корном вышел и гауптштурмфюрер Краузе и, улыбаясь, обратился к Ольге:
– Фрау Инга, такое событие заслуживает того, чтобы его как следует отметить… Не так ли?
«Унтершарфюрер» Иванцова ответила:
– Да, но я не одна, господин гауптштурмфюрер…
Краузе поспешил исправить свою оплошность:
– Я имею в виду и вас, господин капитан, и лейтенанта. Кстати, где вы остановились?
Ольга ответила, что они пока нигде не остановились, так как очень спешили.
А капитан Джульяни вставил, что они сейчас же должны возвращаться в Мариуполь, к месту своей службы, и останавливаться на постой не намерены.
На это Краузе указал на стенные часы и сказал:
– Если у вас свой транспорт, то да, но если вы рассчитываете на поезд, то напрасно, он отправится лишь завтра.
Ферро Джульяни решительно ответил:
– Да, конечно, у нас свой транспорт, гауптштурмфюрер Краузе. И мне надлежит как можно скорее возвратиться в порт. Туда прибывает с инспекционной целью адмирал фон Бодеккер по поручению самого гросс-адмирала Деница. Сами понимаете, мне необходимо как можно скорее быть на месте.
– И вам надо быть как можно скорее на месте? – прищурив глаза, спросил гестаповец Ольгу.
– О, да, господин гауптштурмфюрер, служебные обязанности… – многозначительно подчеркнула Иванцова.
А капитан Ферро Джульяни галантно взял девушку под руку и увлек ее вниз по лестнице.
Как только все трое вышли из здания местного гестапо, к ним подлетел «опель». Джульяни, Корн и Ольга сели в машину, и она сразу же умчалась.
В это время гауптштурмфюрер СС Краузе стоял у окна на втором этаже. Он видел, как в машину садились итальянец, лейтенант и унтершарфюрер. Ему не удалось рассмотреть, кто был за рулем и кто сидел рядом с шофером. Но он отметил про себя одно странное обстоятельство: итальянский капитан сел не на переднее сидение, как тому было положено по чину, а втиснулся со всеми на заднее.
Всего этого, конечно, Паркета и его друзья не знали. Они были рады, что, наконец, расстались со зловещей гитлеровской организацией. Что та, ради которой они пошли на такой риск, освобождена, и им теперь оставалось только связаться с ней.
Лейтенанта Корна они подвезли к госпиталю, а сами отправились в свой дальнейший путь.
И тут неожиданно Ольга откинулась на спинку сидения, закрыла глаза.
Джульяни испуганно спросил:
– Что с вами, Инга?
Андрей оглянулся, увидел бледное, осунувшееся лицо девушки и тоже спросил:
– Что с тобой?
Иванцова склонила голову на плечо Павла и, не открывая глаз, тихо молвила:
– Мне плохо…
Произошло непредвиденное: Ольга заболела. Недомогание
Группе Андрея ничего не оставалось, как отказаться от поездки в Мариуполь. Ольгу уложили в постель в домике Зои Алексеевны. Частный врач, найденный заботливой хозяйкой, определил: у больной воспаление легких.
Ферро Джульяни на следующий день уехал в Мариуполь поездом. Перед этим он уединился с Андреем.
– Думаю, что мы с Клавдией встретимся с вами, как только Инга выздоровеет. Я очень вам благодарен за помощь. Вы хорошие люди, Ганс. Кто бы вы ни были, вы отчаянные люди. Вы понимаете меня, Ганс?
Пристально посмотрев на Паркету, он продолжил:
– Вы ведь не те, за кого себя выдаете. Во-первых, по субординации гауптштурмфюрер никогда не пойдет сам устраиваться на постой, а пошлет низшего по чину, хотя бы того же шарфюрера, который почему-то остался в машине, помните, в день нашей первой встречи? Во-вторых, немцы не сделали бы подарок незнакомому офицеру-итальянцу. В связи с трагедией под Сталинградом они обвиняют нас и румын в том, что открыли фронт и дали возможность советским войскам окружить группировку Паулюса. И кроме того, Ганс… – замялся неожиданно Ферро, не решаясь говорить.
– Что еще, Джульяни? – спросил Паркета.
Итальянец вздохнул и продолжил:
– Лейтенант радиослужбы, машина которого подвезла меня тогда к базару, еще раньше рассказывал, что в доме до нашего поселения его служба запеленговала работу чужой рации и когда дом окружили, чтобы взять радиста, завязался настоящий бой. Были убитые с обеих сторон, но живыми их так и не взяли, Ганс…
Паркета ясно представил себе картину того, что произошло в доме второго связника, к которому они ехали и не встретились.
Затянувшееся молчание нарушил итальянец.
– Я тебя расстроил, Ганс? Сожалею… Но тебе следует все это знать, чтобы избежать неприятностей в будущем. Уж если продолжать играть роль эсэсовцев, так играть как полагается, профессионально. Любая мелочь…
Иванцова болела долго. За ней ухаживали, как за ребенком. Доставали через лейтенанта Корна нужное питание и дефицитные лекарства. Когда, наконец, она стала поправляться, на дворе была уже весна, и под окнами домика буйно расцвела сирень.
Андрей отлично усвоил советы Ферро Джульяни. Вместе с Павлом с помощью ефрейтора Крамера они учились четко разговаривать, правильно и свободно произносить немецкие слова, отрабатывали правила поведения, особенно в экстремальных ситуациях.
2
Связь с командованием наладилась в те дни, когда болела Ольга.
Андрей уже в который раз заезжал к связнику Николаю Мажарову с надеждой получить ответ. И вот наконец связник встретил его довольной улыбкой и вручил шифровку. Андрею и его группе предписывалось оставаться пока в Юзовке, вести разведывательную работу, поддерживать тесный контакт с Корном. А когда генерал Кранбюлер вернется в строй, по возможности расширить связи с его штабом.