Тайны гор, которых не было на карте...

Вихарева Анастасия

Дьявольских стрел, которые взяли с собой в дорогу, оставалось не больше десятка — и неизвестно, что ждало их впереди. Даже те стрелы, которые нарастили для своих нужд, подходили к концу, а Дьявол продолжал тратить их на ступени, к неудовольствию Маньки и Борзеевича. Благо, что дорога, по которой от пятой вершины их вел опытный горец, по большей части проходила по таким местам, где у каждой пропасти или ущелья уже были готовые переходы. Манька сразу догадывалась, доказывая Борзеевичу, что именно Дьявол когда-то водил кго в горы. Сами переходы были такими, как когда он обваливал пропасти, соединяя их между собой и перегораживая, или закрывал сверху скалой, по которой можно было перебраться, как по мосту.

Борзеевич

не спорил — он пытался обмозговать Дьявольские способности и дать им хоть какое-то разумное объяснение. Приходилось признать, что Дьявол был еще скрытнее и вреднее, чем казался.

В эту ночь они остановились в пещере чуть ниже вершины, куда привел их человек с мечом.

Вход в пещеру был широким, метров на семь в ширину и три в высоту. Сразу за общим входом был такой же широкий проход, метров на семьдесят, похожий на гранитный ангар, который постепенно сужался. С одной стороны прохода, с боку, недалеко от входа, находился вместительный грот чуть больше ангара по ширине, метров на тридцать в длину. В центре потолочной его части зияла дыра, которая вела неизвестно куда — света в ней не было, а под ней некое сооружение, напоминающее очаг. А дальше, по основному проходу, куда выходил ангар, была огромная, метров на триста в длину, и примерно на двести в ширину зала, с высоким сводом, который поднимался метров на десять. Посередине залы разливалось глубокое большое озеро с каменной плитой посередине, как будто ее специально кто-то туда положил. Прямо над плитой нависла огромная гранитная сосулька, не доставая до плиты метра полтора. По ширине озеро было почти от стены до стены, но позади него и впереди расположились большие ровные площадки с валунами в рост человека. Стены у пещеры были тоже не то гранитные, не то состояли из какого-то другого материала с включением металлических гранул, которые привели Борзеевича в некоторое замешательство. Сама пещера показалась Маньке сказочно уютной и красивой, и что немаловажно, поросшая густым и мягким мхом, как в лесу, только гуще. Холодный пятидесятиградусный мороз с улицы в пещеру почти не проникал. В ней было необыкновенно тепло — теплее, чем в нише, в которой кто-то сложил очаг.

Кому и зачем он понадобился, для Маньки и Борзеевича осталось загадкой, все равно топить его было нечем.

Но не так думал человек с мечом. Он чувствовал себя здесь, как дома, водил другого человека за собой и что-то показывал и рассказывал, постукивая по стенам пещеры, указывая на плиту посередине озера. А второй ему отвечал, проявляя любознательность, восхищался и усмехался…

— Хотел бы я послушать, о чем они говорят! — сказал Борзеевич, высаживая недалеко от входа неугасимую ветвь. Он прошел к озеру — и сразу заставил Маньку испугаться. Глаза у него сделались круглыми, как пятаки, а палец застрял во рту, которым он пробовал воду на вкус.

— Маня! Она живая! — сказал он каким-то не своим голосом.

Манька недоверчиво прошла к озеру и тоже застыла с изумленным видом — да, вода в озере была живая! Борзеевич прошел по бережку. Берег у озера был песчаный, но дальше камни, скрытые под темно зеленым ковром.

— И как он здесь растет? — удивился Борзеевич. — Даже грунт какой-никакой есть…

— Живая вода, вот и растет, — ответила Манька, не особо заинтересовавшись.

Она устала. Хотелось помыться, поесть и выспаться. Присутствие двух посторонних людей ей и нравилось, и не нравилось, вроде должно было стать веселее, но пока получалось наоборот. Она снова почувствовала себя сиротой, чужой и лишней. Дьявол и оба человека куда-то исчезли, даже не взглянув на нее. Она достала котелки, обойдя пещеру по краю озера, собирая по дороге мох под голову, вытряхивая насекомых и жирных червей. Борзеевич пробовал выудить непонятного вида рыбу, которая плавала в глубине огромными косяками,

проверяя на съедобность обнаруженные водоросли. Пещера была как бы сама по себе, а гора сама по себе — живая, как вода в озере.

Вскоре два их спутника и Дьявол вернулись, озадачив Борзеевича еще больше. Каждый из них нес на себе черные и бурые камни, хитро на них посматривая. Манька не знала что и думать, но обида прошла — значит, по делу уходили.

— Маня, это уголь, и железная руда! — удивился Борзеевич.

— Наверное, они решили поесть себе приготовить? — предположила Манька, тоже удивилась. — Замечательно, теперь нас трое железоядных!

— Они и так все время жуют… Подбирают камни и жуют, — сказал Борзеевич, не обратив внимания на ее иронию. — Я видел. Они плавить его собрались… Там, в гроте…

— Думай, что говоришь, это же не домна! — засомневалась она, не понимая, зачем человеку железо, если снашивать не надо.

— Но у нас ветвь неугасимая, а она самая что ни на есть домна! Веришь, нет, мне санки будут делать! — с волнением в голосе догадался Борзеевич, просияв. — Мы вчера с Дьяволом говорили о них!

Глава 9. Добро иногда побеждает…

На следующее утро Манька проснулась в дурном расположении. Так болела голова, что и живая вода помогла не сразу. Всю ночь по железу колотили топором и мечом. И сразу поставила вопрос ребром: кто понесет железо на следующую гору, но увидев изделие, успокоилась.

Санки получились маленькие — из двух широких тонких загнутых полозьев и перекладины, и впору были разве что Борзеевичу. Но Манька ими залюбовалась. Таких санок она в жизни не видела. Зато позади была еще одна перекладина — для нее. Для ног места не осталось. Получалось, что ноги ее будут скользить по земле, не проваливаясь, а если что, можно плавно затормозить. Санки разбирались так же легко, как и собирались на две лыжины, с креплением для подвязывания к рюкзаку или к ноге. Манька попробовала их на вес и обрадовалась, весили они не больше посоха, а сразу и не скажешь. Но санки не посох — пропадут, не вернуться, оставить их или бросить в опасном месте было нельзя.

— Железо — бремя, но это доброе железо. Оно позволит нам выиграть время, — сказал Дьявол, пробуя санки. — Мы с горы спускаемся дня два, а то и три, да поднимаемся почти двенадцать, а с санками спустимся за день. А железо сносишь не меньше, чем за десять.

— А они как же, — Манька кивнула в сторону пещеры, где спутники ее все еще спали. Она уже корила себя за вечернее раздражение — все-таки люди в это время думали о ней и о Борзеевиче.

— Они крылатые, им долго вас с Борзеевичем ждать приходится, — признался Дьявол.

И вдруг Манька вспомнила, одурев совсем, где видела обоих — там, на границе Рая и Ада… Был еще третий… Жалко, что она не могла им сказать об этом… И как, я видела вас в Раю?! — сумасшедшей посчитают. А может, их и не было в каменном саркофаге, наслаждались люди жизнью, а она их снова на землю вернула… ьзя. лезо, если снашивать не надо. в озере. ость обнаруженные водоросли. тая в другоудивился Борзеевич. я руда! чезли и вскоре вернулись с черными камнями, ся устроенный очаг, и небольшое озерцоя, как по мосту.

С шестой горы катились, как на крыльях. Дьявол с призрачными спутниками — впереди.

Снег летел в лицо, а за ними смерч от Манькиных обуток и полозьев. Перелетали пропасти, взлетая на подъемы, на которых обычно застревали и ползли по пояс в снегу. Снег в низинах был сырой и тяжелый, но теперь оставалось только дотащить санки до самой верхней точки, и снова можно было катиться вниз. Но и подниматься оказалось легче — санки разбирали на полозья, и каждый на своем полозе, отталкиваясь одной ногой, быстро нагоняли спутников, не проваливаясь в снег.