Тайны городов-призраков (др. изд.)
Шрифт:
А вот надеяться на возобновление роли сената в жизни государства патрикии вполне могли. Дело в том, что с приходом к власти Юстиниана над всеми возвысилась фигура императора. Прежде, при Анастасии и Юстине, было не так. Восстановить свою значимость в политике государства мечтали многие старые знатные роды…Правда, и тогда им не давали решать государственных дел, но хотя бы считались с мнением сената.
Сенаторы проиграли восстание не потому, что плохо подготовились к нему, как считают некоторые ученые. Они не готовились к нему вовсе, и поэтому стихийное выступление народа, которому только на один день по-настоящему помогли оформиться в требование провозгласить нового императора,
Теперь, после подавления бунта, все, к чему стремился Юстиниан, вполне могло осуществиться. Но тенденция к автократии, ярко проявленная им в первые пять лет правления, просуществовала уже недолго. Наказав виновных, конфисковав их имущество и раздав его приближенным, которых следовало отличить, Юстиниан вскоре стал делать реверансы в сторону сенаторов, придумывая новые законы (новеллы), затем в сторону торгово-ростовщической верхушки (пытаясь угодить и тем, и другим), а потом и вовсе возродил права сената, пусть и не в полной мере, как того хотелось бы противникам. До конца жизни еще не раз императора преследовали заговоры и бунты, их зачинщиками были либо заинтересованная верхушка знати, либо верхушка торговая. А исполнителями продолжали оставаться партии зеленых и голубых — партии ипподрома. Все выступления начинались там.
А вот то положительное, что вынес Константинополь из этого периода: Юстиниан сразу же стал восстанавливать его. Вскоре были отстроены дворцы и дома краше прежних. Его заслугой является отстроенный храм св. Софии — жемчужина византийской архитектуры.
Эпоха македонской династии пришлась на продолжение расцвета. Константинополь сделался первым городом мира. Прекрасные памятники, среди которых многие поистине исторические, были историческими уже в то время. Университет, в котором находились практически все рукописи Древней Греции. Благодаря Константинополю до нас дошли в первозданном виде произведения многих и многих древних авторов. Вокруг Константина Багрянородного собирались лучшие художники и писатели, архитекторы и ученые.
Константинополь был не только законодателем мод в искусстве и литературе. В нем, как нигде, соединились искусства западной и восточной дипломатии. Византия — центр православия, которое она распространяла на ближайших соседей и на соседей дальних. За это и за несметные богатства жителей ей был уготован венец мученика.
Но Константинополь еще и центр порождения внутренних раздоров. Самый яркий из мятежей 532 года — восстание Ника — далеко не единственный бунт даже в VI веке: начавшись в конце V века, бунты продолжались с не меньшей частотой и позже. Роскошь города и двора приходила все больше в откровенное противоречие с нищетой, царившей в столице и провинциях. А церковный раздор между православными и католиками, оформившийся окончательно, стал и подготовкой к закату великой империи.
Идея Четвертого крестового похода, возникшая в святой голове Фулька из Нельи, нравилась римлянам одной своей стороной, венецианцам — другой. Она не понравилась только Алексею Младшему — племяннику императора Византии Алексея, который, свергнув с престола и ослепив брата Исаака, сам занял его. Алексей
Живя у Филиппа, юноша узнал о готовящемся походе и понял, что с его православной родиной может произойти самое худшее — гораздо хуже, чем произошло с его отцом-императором и ни в чем не повинными сарацинами.
Повод "заглянуть на пути в Землю обетованную" в Константинополь был, конечно, смешной: восстановить справедливость, посадив на трон свергнутого и слепого императора. Но противостоять этому Алексей никак не мог. Он только умолял "ничего не делать с Византией". Откуда ему было знать, что Венеция настроена решительнее всех: этому первому на Западе торговому городу уже не хватало возможностей обогащения, а древняя Византия, нынешний Константинополь, продолжал коммерческой деятельностью на Босфоре собирать большие дивиденды. Венецианцы снарядили триста галер, посадили на него воинство графов и баронов, и 23 июня 1203 года флот бросил якорь в бухте Золотой Рог.
Константинополь сразу не понял, что это осада христианского города христианами же. Притом, что Венеция формально принадлежала Византии, будучи западным ее портом. На зубцах крепостных стен византийцы вывесили изображения крестов, надеясь пробудить совесть в защитниках Гроба Господня. Плохо же они знали рыцарский сброд, к тому же сильно задолжавший венецианцам за транспорт!
Крестоносцы скоро подожгли город и, воспользовавшись паникой, проникли в него. Император Алексей бежал, и слепой Исаак действительно был возведен захватчиками на престол, после того как казну обобрали до последней нитки жемчуга. Византия в лице посаженного римлянами и венецианцами императора Исаака заключила с римлянами договор, по которому латиняне поселились в районе Галата. Венеция забрала себе в столице квартал, чтобы беспрепятственно взимать мзду с иностранцев, проходящих Босфор.
Исаак не вынес своего незавидного положения и скончался. Тогда в Константинополе короновали Алексея Младшего, и он поехал по землям империи, сопровождаемый крестоносцами. Молодой правитель сам мог убедиться, что все его опасения не были напрасными: то, что он видел, то, что происходило с великой империей у него на глазах, было хуже тех беспокойств, которые охватывали его еще в гостях у зятя. К тому же он, молодой правитель, взошедший на престол на пиках завоевателей, не мог опровергнуть сложившегося о нем в народе мнения.
— Дожи вознесли меня к власти на пиках, но на пиках долго не усидишь, — говорил он.
Так оно и вышло. Юноша был задушен своими земляками, а на престол возвели Мурзуфла.
Никто не помешал крестоносцам напасть на Константинополь вторично. 13 апреля 1204 года они вновь завладели городом. Теперь они пограбили всласть! Теперь им было тут все чуждо, и не было единственного сдерживающего фактора — несчастного сброшенного с престола Исаака и его сына Алексея. Возглавил погром венецианский дож Дандоло, которому в ту пору было восемьдесят пять лет.
Крестоносцы с удивительной даже для средних веков жестокостью бросились убивать и насиловать, улицы заполнились стонами истязуемых. Они не щадили даже библиотеки, где им и делать-то (в подавляющем большинстве безграмотным) было нечего. Тогда погибли многие трагедии Софокла и Еврипида. Тогда же была превращена в лом знаменитая скульптура римской волчицы, выкармливающей Ромула и Рема. Бронзовые статуи, гордость Константинополя и память о древнем искусстве предшественников, почти все переплавили и чеканили разменную монету. Лишь коней Лисиппа увезли в Венецию, где они находятся и теперь. Такого урона, какой был нанесен Константинополю крестоносцами, городу не наносил никто.