Тайны Инков
Шрифт:
Хотя было ясно, что луна ассоциировалась с ягуаром и на восточных склонах Анд, я все еще понятия не имел, почему. У меня больше не было серьезных сомнений, что кошачье лицо Бога Ворот следует рассматривать как наличие лунных ассоциаций. Тем не менее чувство собственного достоинства ущемляла неспособность ограничиться малейшим бездельем, а потом снова нельзя было жить, беспокоясь о безделье. Мне надо было писать диссертацию. У меня было достаточно материалов. Но я отказывался писать.
В начале большого проекта часто вдруг обнаруживаешь, что в первую очередь надо сделать дюжину других дел. В моем случае
«Чтобы подчеркнуть начало своей культурной эры, майя начали его отсчет с последнего сотворения, которое есть также сотворение великих светил и звезд. Все, что происходило до Четвертого Сотворения, имеет столь мало значения, как будто оно не существовало вовсе, ибо в майяском понимании мир начинается с наступления их исторической эры. Чумайельский документ подтверждает текст киче, утверждающий, что «тогда звезды пробудились и с того момента начался мир». [Курсив наш.]
Еще раз я изумился соответствию между андским и майяским представлениями. Согласно «Пополь-Вуху», положение, непосредственно предшествующее рассвету земледельческого эпохи, заключалось в том, что в ту пору «на земле было очень мало света, потому что солнце не существовало. Лица Солнца и Луны были скрыты». Аналогичным образом в Андах эра, предшествующая сотворению Виракочей земледельческой айлъю,была сплошной тьмой. «Они говорят, — писал Бетансос, — что в древние времена Перу лежало во тьме и что не было ни света, ни дня». Но с сотворением различных земледельческих племен «он [Виракоча] тотчас же пошел дальше, и они говорят, что он создал солнце и день, луну и звезды».
Сармьенто де Гамбоа слышал тот же самый рассказ, который содержал обращение к веку «тьмы», предшествовавшей сотворению земледельческого мира у Титикаки:
«Виракоча установил его [мир] для людей во второй раз, и, чтобы сделать его более совершенным, он решил сотворить светила, чтобы давать им свет. С этой целью он пошел со своими слугами к большому озеру в Кольяо, в котором имеется остров, называемый Титикака и означающий «свинцовую скалу»… Виракоча пошел к этому острову и вскоре распорядился, чтобы впредь появились и расположились на небесах солнце, луна и звезды, чтобы дать свет миру, и так оно и стало».
Так началась земледельческая цивилизация. В представлении киче, именно культурные герои Хунахпу и Шбаламке первыми показали людям, как обрабатывать мильпу и обеспечивать свои семьи. Поэтому мы видим Хунахпу, объявляющего своей бабушке: «Мы остаемся, чтобы кормить тебя».
Этому обязательству мужчины-земледельца заняться земледельческим трудом Жирар противопоставляет картину более ранней поры человечества — Третьего Века, изображаемого в «Пополь-Вухе» и других документах. В этой картине изображается, как женщины выполняют всю тяжелую работу по выращиванию продовольственных культур, помимо изначальной расчистки полей, в то время как мужчины освобождаются
«Тексты майя и источники киче взаимно подтверждают и дополняют друг друга. Они совпадают в том, что в течение Третьего Века или Третьего Катуна человечество, с точки зрения майяской этики, было несовершенным и что пороки той эпохи… вызвали ее крушение. Среди этих характеристик выделяются жестокость, зависть и лень у мужчин, как видно по изобретению гамака, который даже сегодня расценивается как символ безделья… Гамак стал терять свое значение в эпоху культуры майя со времени изменения социального устройства… которое отразило новые взгляды на труд и осудило лень как порок».
Этот век мужской лени был Веком правления Бабушки, Шмукане, лунно-водной богини того, что Жирар называет
Циклом Огородничества, нашей госпожой науаляягуара. Ее дочери делали всю работу; и доминирующим небесным объектом той эпохи была Луна. Жирар привел исчерпывающее объяснение этой ситуации, найденное в «Чилам-Баламе» из Чумайеля, мифологической летописи юкатанских майя:
«Когда в древности мир еще не пробудился [намек на предшествующую культуре эпоху, согласно майяскому пониманию], родился иначал ходить один только Месяц [луна]… После того, как родился Месяц [Божество], он сотворил то, что зовется Днем [молодое солнце]; и этот день стал ходить с матерью своего отца и со своей тетей, а также с матерью своей матери и со своей золовкой». [Скобки и курсив в оригинале.]
Жирар комментировал это так: «Это — подлинное доказательство существования лунных календарей прежде солнечных, так как мать предшествует своему сыну. Упомянутая выше связь по женской линии также указывает на наличие состояния родства по женской линии, одновременного с подсчетом времени по лунным месяцам».
«Пополь-Вух» далее объясняет, что причиной для рассмотрения происхождения по женской линии, то есть матрилинейно, в Третьем Веке было прямое назначение первоначальной экономической стратегии, а именно смешанное примитивное земледелие и охота: «В самом деле, учение «Пополь-Вуха», подтвержденное этнографической действительностью, установило тот факт, что мужское или женское преобладание в структуре семьи неизменно вытекает из экономического фактора, так как в социальном строе господствуют именно те, кто обеспечивает пропитание группы».
Зачарованный способностью Жирара найти окно в историю лунной богини, я все же был еще раз смущен его частым употреблением таких терминов, как женское «господство» (смотри выше) и «матриархат» в описании социальной действительности Третьего Века. Как много лет назад писал антрополог Роберт Лоуи: «Значение происхождения по женской линии одно время интерпретировалось так, будто женщина управляла не только семьей, но также примитивным эквивалентом государства. Вероятно, нет ни одной другой теоретической проблемы, по которой бы современные антропологи были настолько согласны между собою в абсолютной никчемности такого вывода».