Тайны Инков

Уильям Салливан

Многие из таких групп явно приняли систему с двойным родством, усиливая свое занятие земледелием на несколько маргинальных высокогорных землях, где они обитали, но продолжая разводить большие стада. В мифе, более подробно анализируемом ниже, каньяри Эквадора, земледельцы, которые вели свое происхождение и по мужской, и по женской линии, рассказывают о получении их пастушескими предками-мужчинами помощи от сверхъестественных женских помощниц, посланных Виракочей, чтобы научить их искусству земледелия.

Важно понять, что, хотя система с двойным родством в земледельческих айльюспроисходила от модели мужского происхождения, заимствованной у мира пастухов, эта пастушеская традиция, в отличие от мира охотников/огородников с родством по женской линии, никогда не исчезала полностью. Как показывается в следующей главе, преемственность, а возможно, и ренессанс [72] этой независимой пастушеской традиции имели глубокие последствия для будущего развития андской истории. Тем не менее она была синтезом экономических и социальных стратегий примитивных земледельцев и пастухов, которые вызовут появление классической модели айлью.По

археологическим данным, этот синтез впервые в Андах произошел в бассейне Титикаки.

72

В других мифах, рассказываемых народами с пастушеским прошлым, имеются упоминания мест их возникновения, их пакарин.Как мы уже видели, понятие уаки пакаринесть неотъемлемая деталь мифа о мироздании в районе Титикаки, указывающую на то, Что пастухи когда-то приняли учение Виракочи. Уаки,являвшиеся двуполыми, позволяли вести родословную по обеим линиям, что опять-таки говорит о том, что пастухи, признавшие — посредством обращения к пака-рине — духовное учение района Титикаки, могли принять систему двойной родословной, наряду с крупными земледельческими свершениями. Это действительно сложный аргумент, потому что позднее такие же пастухи — яуйо и уанка — совершенно очевидно прослеживали свою родословную только по мужскойлинии. Тем не менее, в случае с яуйо ясно, что их мифологический мужской первопредок «начал существовать» около 850 года, в период упадка государства Уари. Так что возможно, хотя и нет никаких способов доказать тот или другой случай, что в действительности все пастухи Анд одно время принимали систему двойного родства, а позже вернулись к родству по мужской линии как к средству выдвижения претензий на землю. Логика, лежащая в основе этих идей, подробно исследуется в главе 8.

Как именно традиция родства по мужской линии у охотников и скотоводов была преобразована земледельческими айльюсв систему с двойным родством, отражено в андской символике молнии. Основа этой символики заключена в ее акцентировании самого удара грома, то есть метательного объекта. Древние кечуанские и аймарские горцы различали три явления: молнию (ильяпа/ильяпу),гром (кунунуну/какча)и предметы, метаемые богом на землю. Словом для обозначения понятия удара грома — иногда называемого на английском «грозовым камнем» — было илья,от которого образуется и слово для обозначения молнии. Поэтому праща гневающегося бога была молнией, ее свойством издавать гром, а бросаемый камень — ударом грома или грозовым камнем. Кобо сообщил нам, что любой незнакомый камень, обнаруженный после дождя, считался священным (sagrado),потому что «его прислала гроза».

Причина этого символического акцентирования на громе от молнии кроется в соединении мужского порождающего начала с противоположной ему стороной гермафродитного божества. Происхождение всех грозовых камней связано с ролью Виракочи как «отца-неба», бога небесного огня. Эта связь выражена в двух наиболее употребимых титулах бога, Илья Тиксе и Кон Тиксе. Как уже отмечалось, тиксеозначает «происхождение, основа, начало». «Илья Тиксе», стало быть, означает буквально «первобытный грозовой камень». Что касается слова конили кун,то оно также означает грозовой камень и содержится в корне кечуанского слова для обозначения грома, кунунуну,и как в аймар-ском, так и в кечуанском корнях слова, обозначающих «жернов». Рассмотренное выше созвучие этих слов с небом также определяется в документе Авилы, где «пять кон»,вероятно, относятся к планетам. Грозовые камни нисходят с неба, от самих богов, от самих кон.

Выполняя свою роль искоренителя, Авила хорошо понял проблемы, представляемые понятием кон.Вот как он говорил о кон чури,буквально «первенце грома», сорте камня:

«Во всех поименованных деревнях имелись большие и малые идолы, и не было индейской семьи, ни даже одинокого человека, у которых бы в доме отсутствовал их собственный бог, так что, даже если это был один, восемь или десять людей, все они имеют идола, оставленного им человеком, который им предшествовал. Самый почтенный человек каждой семьи хранит этого идола, и именно такой человек имеет право наследования имущества и всего остального, так что хранение идола подобно обладанию у нас правомpadronazgo [наследственного патронажа], касающимся наследования, и когда, — в соответствии с законом кровного родства, некому его передать, то его обладатель обычно доверяет его человеку, который кажется ему наиболее достойным по соображениям близости, или своему лучшему другу, а когда и таковых у него не оказывается, то он берет его с собой, если сможет, туда, где захоронен его пращур, то есть обычно в пещеру, потому что пращуром была доиспанская мумия, и там он оставляет указанного идола, а если он не может взять его туда, он хоронит его в своем доме. Этот сорт идола обычно называетсякун чури иличанка».

Там, где илья,Корень слова для обозначения молнии и сверкающих свойств света, вызывает искру от кремня, раскат «грома», короче говоря, все небесное молебствие звездных искр, слово кон,грозовой камень, передаваемый из поколения в поколение как первобытное свидетельство законного происхождения, говорит о долговечности древнекаменного бога.

Арриага так увлекся поисками грозовых камней, потому что, как он быстро усвоил, каждая семья имела в горах место поклонения молнии и там грозовые камни прятались и хранились как доказательство происхождения по мужской линии от неба. Эти камни, которые Арриага назвал конопаси чанкас(очевидно,

по их функции в противоположность происхождению [73] ), представлялись искоренителю важнейшими экспонатами в системе веры, которую он стремился уничтожить, потому что мужчины из числа крестьян «хранили их как самую драгоценную вещь, оставленную им их отцом и не оставили их [грозовые камни] вплоть до сегодня». Порождающая сила грозы не ограничивалась также миром людей. Арриага упоминал целый класс кристаллов — лакас,разбрасывавшихся на полях ради увеличения урожая маиса, картофеля и поголовья домашнего скота. Элиад обнаружил в действиях шаманов Старого Света то же самое таинство, относящееся к «свойствам метеоритов и грозовых камней. Упавшие с неба, они наполнены магически-религиозным свойством, которое может использоваться, сообщаться, распространяться; они как бы составляют новый центр небесного обряда на земле».

73

Как и в описании Арриаги, второе определение слова ильяпроясняет атавистическую силу грозового камня: «Каким бы древним он ни был и сколько бы лет ни хранился».

Идентификация Виракочи как «первобытного грозового камня» — конили илья— сравнимо с высшим божеством у киче-майя Кабахуиль, или «Основой Рая», которое материализовало из пустоты «Великий Камень Милосердия»:

«Тот» кто является Божеством и Силой, перенесенными в существо Великого Камня Милосердия, там, где прежде не было небес и откуда родились Семь священных камней, Семь Воинов отложили дух перемотки, Семь избранных огней, а затем семь раз были освещены семь мер ночи…»

Великий Камень Милосердия представляет понятие священного Центра, откуда возникает «небо». «Небо», или неподвижная сфера звезд, «создается и первоначально осмысляется через семикратное представление о пространстве» семи мер ночи» — которые, как мы уже видели, ассоциировались в мышлении и майя, и аймара (область Титикаки) с полярно-экваториальной организацией «неба-отца».

Эта трактовка подтверждается тем фактом, что божество Кабахуиль, творец Великого Камня Милосердия, сам ассоциируется с Хунраканом — Большой Медведицей, — созвездием, чье вращение вокруг полюса очерчивает расположение Полярной звезды [74] . Как со священным вавилонским храмом-горой, дур-ан-ки,где невидимая полярная ось объединяет три мира через священный центр, Кабахуиль/Большая Медведица несет дальше Великий Камень Милосердия в Центр.

74

Как уже отмечалось, льямак ньяуин,или альфа и бета Кентавра, являются «глазами Ламы». Мотив алмазной формы, повторяемый в большинстве андских узоров, является «солнечным глазом» — интип ньяуин.

Таким образом, как и в андским представлении, где Илья Тиксе Виракоча создал мир в титикаке,или «свинцовой скале», появляющейся из первобытных вод озера, или, иначе, в Тайпикале/Тиаунако, «камень в центре» — это майяское понятие времени, когда «разбуженные» звезды вызывают первобытный «Великий Камень Милосердия», проявляющий в виде семи камней или семь огней, освещающих первобытную «тьму» (= отсутствие понимания).

В этом контексте уместно посмотреть в нижний левый угол рисунка Пачакути Ямки (рисунок 2.4), напротив «древа» на женской стороне. Здесь находятся семь кругов, помеченные как «глаза каждого рода». И как у андских народов, которые привыкли мыслить о небесных светилах как о «глазах», и у майя, которые смешивают понятия «небеса, солнечный глаз, Бог» [75] , общим является представление о небесных светилах как о глазах божества. Сравнение со звездами, изображенными на инкском кубке для питья (рисунок 3.10), также подсказывает, что семь «глаз» означают иконографическую условность для изображения звезд.

75

В этом отношении интересно обратить внимание на работу Рэя Уайта в Мачу-Пикчу. Уайт обнаружил вырезанные на камне фундамента Интиуатаны наброски четырех созвездий, правивших четырьмя суйу,или четвертями, империи. Затем он сумел найти три из четырех опознавательных камней с вырезанными на них теми же созвездиями и предложить способ отыскать недостающую в Мачу-Пикчу ушню,которая должна находиться на пересечении линий от (четырех) опознавательных камней. Отношение этой работы к понятию «глаза неба» состоит в том, что изображенные созвездия — Южный Крест, Летний Треугольник, Плеяды й Глаза Ламы — выглядели так, будто они проецировались на камень сверху или «из-за звезд». Иными словами, ракурс этих изображений предполагает наличие некоего объекта «за» звездами, смотрящего на наш мир сквозь звезды небесной сферы, или ojos imaimana(«глаза всего рода»), говоря словами из диаграммы Пачакути Ямки.

Примеры такого «взгляда с другой стороны» в Старом Свете смотри у Элиада, где, например, мы узнаем, что у тюрко-татар небо — это шатер, где «Млечный Путь — это «шов», а звезды — «отверстия» для света. Согласно представлениям якутов, звезды — это «окна мира».

До сих пор горизонтальная — то есть мужеско-женская — ось рисунка Пачакути Ямки изображала определенное акцентирование. Теперь же на передний план выдвигается значение вертикальной размерности. «Размещение семи «глаз» на мужской стороне рисунка, напротив древа на женской стороне, показывает соответственно принципы происхождения по мужской и женской линиям. Семь глаз и «древо» напротив находятся на рисунке внизу, под изображением как земли (горы и реки), так и мужчины и женщины. Как мы видели, тот мир, который находится «ниже» живого мира, или кай пача, — это царство предков уку пача.Поэтому размещение семи глаз и древа предполагает символику происхождения или родства.