Тайны Кипеллена. Дело о благих намерениях
Шрифт:
– Ты думаешь, пан Краска все ещё оставляет ключи за дверным косяком? – насмешливо хмыкнула Делька.
– Думаю, оставляет, – я иронично скривила губы. – Старый цверг всегда был охоч до наживы.
– Да уж, – фыркнула подруга, небось вспомнив, как мы на последнем курсе торговались с мелкорослым сквалыжником за ночь в мастерской перед выпускным просмотром.
Как водится, нам не хватало аккурат одной ночи, чтобы все дописать. Сошлись на пяти золотых, из которых наскребли только два, под остальные три приспособили пуговицы подходящей формы и толщины, на которые я нанесла узор с иллюзией золотых монет.
Говорят, старого скрягу выкинули
Магистр Никол после рассказывал, что серию из восьми полотен «Святые угодники, совестящие блудницу» спешно выкупил главный кипелленский храм Четырех пресветлых. Уж больно реалистично они её… хм, совестили. На каждом полотне по-разному.
…А с демоном якобы рассчитались честь по чести, без всяких хитростей, отдав ему добросовестно заработанные восемь левков. Которые он потом, вроде как, с ними же в корчме и пропил. Естественно, в честь окончания сессии.
Карета притормозила, и внезапный рывок вытряхнул меня из теплых воспоминаний в сырую промозглую реальность. Покряхтывая, как ревматичная старуха, я вывалилась наружу вслед за Аделью, по закону подлости влетев обеими ногами в скрытую снежной кашей лужу. Та сыто хлюпнула и мигом ринулась обживать мои ботильоны. Ругаясь грязней, чем Вильк, севший на палитру со свежевыдавленными красками, пришлось скакать по тротуару, чтобы избавиться от набившейся в обувь мешанины из снега, воды и грязи.
Над ухом неосмотрительно гыгыкнул Румпель.
Ох, будь я боевым магом, остались бы от него только обугленные ботинки, а так получил лишь испепеляющий взгляд. Делька принялась отсчитывать нужное крыльцо. К счастью, фонарь над ним сегодня горел (погашенный означал бы, что мастерская занята). Нашарив заветный ключ, подруга открыла двери и махнула нам рукой, чтобы прекращали паясничать и шли скорей внутрь.
В мастерской привычно пахло лаком, масляными красками и льняным маслом, но пуще того – скипидаром. Пан Краска был неумолим, свято веря в великую художественную силу куцьего скипидарного масла, и продолжал издеваться над вверенными ему студентами, требуя разбавлять краски только им. Потыкавшись в потемках и, кажется, пару раз задев непросохшие работы, мы нашли дверь в коридор и выбрались прочь из наскипидаренного царства.
Где искать Вилька, я представляла смутно. Если его вызвал Ремиц, то есть вероятность застать обоих в Кривой башне. А это на другом конце Школы, через алхимическое крыло. К тому же, помня рассказ Румпеля, передвигаться по темным коридорам надо с оглядкой, а ну как и на наши с Делькой тылы какое-то ведро покусится. Тревога пошла на убыль, и в голове все больше зудела мысль, что я сделала феерическую глупость, приехав сюда. Ну чем мне помочь опытному боевому магу? Спасти его от грозных Школьных мышей? От хищных поломойных тряпок?
Ладно, когда найдем его, близко подходить не будем. Просто издали посмотрю, все ли с ним в порядке, и тихонько ретируюсь домой, ждать заслуженной головомойки и…
А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!
Я так и не поняла, кто из нас заорал первой: ваша покорная слуга или её храбрая подруга. Потому что налетели
6
Кострубатый (укр.) – косматый, шершавый, всклокоченный
– Эй! Мракобесы? Брысь в бездну, именем Ночной стражи, – донёсся из темноты знакомый хрипловатый баритон, и коридор озарился тусклым светом лилового светляка. – Что тут происходит?
– Вообще, мы тебя спасать шли, – буркнул тролль, поддерживая под локоть испуганную до полуобморока Дельку. – Вон, она шла, – Румпель выразительно кивнул на меня, по-прежнему сидящую на полу.
Вильк оценил картину, как-то странно всхлипнул и заржал в полный голос.
– О-о…О-от кого? – сквозь смех выдавил он, ставя меня на ноги. Щелкнул пальцами, и меня окатило потоком горячего воздуха – от одежды и волос повалил пар.
Что? Я тут вся испереживалась за него, а он ржёт?! Ну, сейчас устрою ему тёмную! Гневная попытка вырваться успеха не принесла, пан капитан держал крепко.
– От злобного ведра и плотоядной швабры?
На этот раз толкнула посильнее, и Балт с размаху сел на подоконник.
– А-алана… извини, я не над тобой… – выдавил он.
Не надо мной? Хм…
– Был в Синем зале, услышал крики, – всё ещё подхихикивая, соизволил объясниться этот несносный чародей, – вы… выскочил в коридор, а на меня у… уборщица несётся. Глаза выпучила, орёт, что мракобесы из Полуночной бездны чуть её не сожрали… И откуда у старой карги столько прыти?.. Чуть с ног не сбила!
Уборщица? Так мы налетели на старуху-поломойку? Проникновенно всхлипнув, я уткнулась Балту в плечо, судорожно трясясь под его рукой.
– Алана? – И голос-то какой сразу встревоженный стал! – Ты чего, не со зла же…
– Ржу-у… – решив, что не стоит издеваться над капитаном, выдавила ваша покорная слуга, тщетно пытаясь загнать рвущийся наружу смех.
– Отчего-то не удивлен, – раздался у меня за спиной до мерзости знакомый голос. Вот принесло, как всегда, не ко времени. – Панна де Керси, вы уже закончили доводить моего друга Бальтазара до белого каления?
От дальнейшего путешествия к куцю в болото за срамными утехами Габриэля уберег Вильк.
– Полноте, Габ, я и так подумывал отправить кого-нибудь из стражников за Аланой. Она единственный на моей памяти, после треклятого Мыша, человек, способный договориться с образумленным хламом.
Ремиц смерил меня очередным нелестным взглядом.
– Ну, так это… если мы тут не нужны, – тролль кивнул на прижавшуюся к нему Дельку, – так пойдем мы. Аланку с рук на руки сдал, теперь сами разбирайтесь, кто кого спасать собирался.