Тайны Кипеллена. Дело о запертых кошмарах
Шрифт:
Вглядевшись в плавные линии, я присвистнул от неожиданности. Да-а… Считалось, что «Теория» Шарата иллюстрированию не подлежит. И сделано-то как! Не Врочек, конечно, у белобрысой своя манера. Но так Врочек за Шарата и не взялся. Даже в лучшие годы. Я прикусил губу. Кидаться в омут или подождать на берегу удачного случая? Вот только когда он представится? Едва получилось сдержать мучительный вздох. Придётся рисковать. Не в первый раз, тут уж, как говорится, либо пан, либо пропал.
– Хорошо, – согласился я, опускаясь обратно в кресло, – но присмотрите за ней. Вы же знаете, что для меня значит этот трактат.
– Не волнуйтесь, пан Вильк, – усмехнулся старик, – выполним в
Мне оставалось только поклониться и отбыть. Выбор сделан, и теперь моё будущее зависит от белобрысого недоразумения. Кто бы мог подумать.
Внизу царила задумчивая тишина, какая бывает только в библиотеках и залах суда. Девица забралась куда-то вглубь лавки, и про её присутствие напоминала только приглушенная мышиная возня, будто голодный грызун от безнадёги решил подкрепиться книжными корешками.
Я бросил тоскливый взгляд на ряды стеллажей и остановился. На столе, прикнопленная к рабочей доске, распласталась иллюстрация к очередной эльфийской мути. Теперь вздох всё-таки вырвался. Кому доверил свою судьбу? Как могла эта бумагомарательница справиться с Шаратом? Я пригляделся. Из-под скорлупы «бесстыдной пошлости» пробивались настоящие чувства. Сразу не скажешь, но белобрысое недоразумение – настоящий виртуоз. Если стереть бульварный налёт, то начинают хлестать такие страсти, что даже суккубы стыдливо отведут глаза.
Пожалуй, стоит взять эту работу и, глядя на неё, напоминать себе, что моя судьба в руках профессионала, а не обычного холстомарателя с Ремесленной улицы. Мой поступок попахивал глупым озорством, недостойным магистра Ночной стражи, но я снял иллюстрацию с доски и, аккуратно свернув, сунул за пазуху. Воровато оглянулся и выскользнул на улицу.
Из рассказа Аланы де Керси,
младшего книгопродавца книжной лавки «У Моста»
Услышав, как хлопает дверь в кабинет Врочека, я поспешно ретировалась вглубь лавки и притаилась за стеллажами, изобразив бурное вытирание полок и перестановку книг. Даже планшет с иллюстрацией со стола не убрала. Да куць с ним, с рисунком! Хватит с меня на сегодня Бальтазара Вилька. Второго его пришествия могу и не пережить. Ася, решив, что оставлять меня одну в таком состоянии нельзя, чинно уплыла следом. А я отчётливо слышала, как пан Бальтазар прошел через лавку, зачем-то задержался у стола… и вышел прочь. Стоило облегченно вздохнуть и высунуть нос из-за стеллажа, как меня тут же поймал хозяин.
– Вот и попалась, – ехидно ухмыльнулся Врочек. – Идем, разговор есть.
Мне ничего не оставалось, как уныло поплестись вслед за ним в кабинет. Ася решительно двинулась следом, но старина Франц, о верх галантности, произнес:
– А в зале кто будет? А ну кыш, покойница!
Анисия презрительно фыркнула и перелетела к стремянке. За моей спиной с грохотом гробовой доски захлопнулись двери. Врочек чинно уселся в потертое кожаное кресло, бывшее его ровесником, и хитро воззрился на меня из-под седых бровей. Такой взгляд был мне печально знаком, но оставалось только стоять, мало ли, а вдруг все-таки пронесет.
– У пана Бальтазара есть для тебя работа, – без обиняков заявил Франц.
…Не пронесло… кажется, я пошла пятнами и закатила глаза, потому как старик поспешил налить мне воды и усадить в кресло напротив.
– Вот, посмотри!
Залпом осушив стакан и прокашлявшись, я нервно перевернула несколько шершавых покоробившихся страниц. Да, посмотреть было на что.
– Нужно восстановить несколько рисунков, – как ни в чем не бывало, произнес достойнейший пан Франц.
– Что?! – я поперхнулась остатками
– Сможешь! – безапелляционно оборвал меня старый книгопродавец. – Не все же тебе перси да стержни нефритовые рисовать, пора серьезными вещами заняться. И не прибедняйся! – на корню прервал он мои невнятные возражения. – Видел твои рисунки по Шарату.
– Вы что, рылись в моем столе?! Да как вы посмели! – негодование выплеснулось через край.
– На минуточку! Рылся в своем столе, – назидательно поправил меня Врочек, – за которым ты работаешь.
Оценив кислое выражение моей курносой физиономии, старый книгопродавец решил немного подсластить пилюлю.
– Конфетку хочешь?
Я лишь вяло отмахнулась.
– Хм… да и не дал бы, – как-то озадачено огрызнулся пан Франц. – Закончились, в смысле, – поспешил пояснить он, видя, как у меня начинает подергиваться верхняя губа. – Странно, а вчера ещё полпакета было… – окончательно растерялся Врочек. – А ты иди работай, деточка. Иллюстрации для пана Вилька сами не нарисуются.
Мне осталось лишь безвольно рухнуть обратно в кресло и потребовать яду. Если Франц видел мои иллюстрации к Гюставу Шарату, то мне уже не отвертеться. Но Бальтазар Вильк… Богини милосердные, за что?! Меня приперли к стенке, загнали в угол – и мне ничего не оставалось, кроме как согласиться. Уууу… Но Вильк ещё поплатится, если, конечно, не упаду в обморок при его приближении.
Глава 2 в которой остается только хвататься за голову
Из рассказа Аланы де Керси,
младшего книгопродавца книжной лавки «У Моста»
– Да, и книгу с собой не таскай! – надтреснуто полетело мне в спину. – Здесь работай!
Я вышла из кабинета Врочека, пошатываясь, словно пришибленная. И тихонько поскуливала, разрываясь между желанием кого-нибудь убить и побиться головой о полку. Добрела до стола и, испустив горестный воль, в изнеможении упала в кресло.
– В чем дело, душа моя? Что ты кричишь, как скальный дракон в брачный период? – всполошилась Ася и подлетела ко мне.
– Рисунок… – простонала я, – рисунок…
– Да что рисунок? Что с ним такое?!
– Он пропал!
Пальцы вцепились в волосы и намертво запутались в мелких кудряшках старинным перстнем, подарком родителей на шестнадцатилетие. Перстень смахивал на мужской – широкий серебряный ободок с массивной пластиной черного агата. И плотно сидел только на большом пальце. Но я бы ни за что не согласилась сменить его на тонкое девичье кольцо, ибо к нему легко привязывалось любое живописное плетение, хоть на временной, хоть на постоянной основе, что делало его поистине бесценным. В школе частенько цепляла на перстень шпаргалки по начертательной магии и простенькие «заплетки» на удачу. С его же помощью семь лет назад собиралась исправить случившееся с Вильком…
– О нет! – озарение пронзило меня с силой турнирного рыцарского копья, так же бессмысленно и беспощадно.
Ненавистный маг останавливался возле стола, а кроме него в лавке никого не было…
– Бальтазар Вильк унес мой рисунок! – рука обреченно скользнула за шоколадом, но и здесь ждало разочарование.
Коробка светила темным пустым нутром. И тут уж некого винить, кроме себя самой. Ася выудила из ниоткуда изящную трубку с длинным, причудливо изогнутым, тонким мундштуком. По мановению её руки в призрачной чаше затеплился огонек. Призрак затянулась. Вот уж воистину, человек раб своих привычек, раз некоторые не покидают его даже после смерти…