Тайны Космера (сборник)
Шрифт:
Этот момент не за горами. Душа императора раскрылась перед ней, лишь некоторые уголки все еще скрывались в тени. Шай жаждала довести дело до конца, узнать, получится ли вернуть императора к жизни. После того как она столько о нем прочла, столько узнала, ей необходимо закончить работу.
А до тех пор можно обождать с побегом.
— Это та самая? — спросил Гаотона. — Та самая печать, которую ты столько раз переделывала? Печать о том, почему он решил стать императором?
— Да, — ответила Шай.
— Наши с ним отношения. Ты испробовала
— Да.
— И печать взялась.
— Да.
Гаотона откинулся на спинку стула.
— Матерь света… — прошептал он снова.
Шай отложила печать к признанным годными.
За последние пару недель все остальные арбитры нанесли Шай такие же визиты, что и Фрава, обещая золотые горы за полный контроль над императором. Только Гаотона ни разу не пытался ее подкупить. Честнейший человек, к тому же стоящий на самой верхней ступени власти в империи. Поразительно. Использовать его гораздо сложнее, чем она рассчитывала.
— Повторю, вы меня впечатлили. — Шай повернулась к Гаотоне. — Мало кто из великих стал бы тратить время на изучение духопечатей. Великие сторонятся всего, что считают злом, даже не пытаясь понять. Вы изменили свое мнение?
— Нет. Я по-прежнему считаю то, чем ты занимаешься, если не злом, то, безусловно, богохульством. Но кто я такой, чтобы судить? Чтобы сохранить власть, мы положились на твое искусство, которое так запросто называем кощунством. Жажда власти заглушает нашу совесть.
— Для остальных это так, но у вас другие личные мотивы.
Гаотона вскинул бровь.
— Вы просто хотите вернуть Ашравана, — пояснила Шай. — Вы отказываетесь признать, что потеряли его. Вы любили его как сына: юношу, которого наставляли, императора, в которого всегда верили, даже когда он сам в себя не верил.
Гаотона отвел взгляд, ему явно стало неудобно.
— Но это будет не Ашраван. Даже если все получится, это будет не совсем он. Вы же понимаете.
Гаотона кивнул.
— Но… иногда хорошая подделка не хуже оригинала. Вы из фракции «Наследие». Вы окружаете себя поддельными древностями и копиями давно утраченных картин. Думаю, и с поддельным императором примерно так же. А вы… вы просто хотите убедиться, что сделали все, что могли. Ради него.
— Как у тебя это получается? — тихо спросил Гаотона. — Я видел, как ты разговариваешь со стражниками. Ты выучила по именам всех слуг. И похоже, знаешь все об их семьях, пристрастиях, чем они занимаются по вечерам… При том, что целыми днями сидишь взаперти в этой комнате. Ты не покидала ее несколько месяцев. Откуда ты все это знаешь?
— Люди по своей натуре всегда пытаются распространить власть на все, что их окружает. — Шай поднялась, чтобы принести следующую печать. — Мы строим стены, чтобы защититься от ветра, крыши — чтобы укрыться от дождя. Мы приручаем стихии, подчиняем природу нашей воле. И нам кажется, будто все у нас под контролем.
Вот только мы просто заменяем
Может казаться, что все у нас под контролем, но это не так, если мы не понимаем людей. Контроль над окружающим миром сводится не к защите от ветра, а к пониманию, почему служанка проплакала прошлую ночь или почему стражник все время проигрывает в карты. Или почему наниматель остановил свой выбор на вас.
Гаотона смотрел, как Шай садится обратно и подносит печать. Он нерешительно протянул руку.
— Такое ощущение, что как мы ни старались, но все равно недооценили тебя, девушка.
— Хорошо. Вы уловили суть.
Шай поставила печать.
— А теперь скажите, откуда у вас взялось отвращение к рыбе?
День семьдесят шестой
«Нужно это сделать, — думала Шай, пока кровопечатник резал ей руку. — Сегодня. Сегодня можно удрать».
В другом рукаве она прятала листок бумаги, похожий на те, что носил с собой кровопечатник, когда приходил раньше обычного.
Пару дней назад Шай заметила на одном таком следы воска. Это были письма. На нее снизошло понимание. Она с самого начала ошибалась в этом человеке.
— Добрые вести? — поинтересовалась Шай, пока кровопечатник обмазывал печать ее кровью.
Человек с белыми губами бросил на нее насмешливый взгляд.
— Из дома, — предположила Шай. — Тебе пишет женщина из Джамара. Ты сегодня получил от нее письмо? Почту во дворец доставляют по утрам. В твою дверь стучат и передают письмо…
«И будят тебя, — мысленно добавила она, — поэтому в такие дни ты приходишь вовремя».
— Должно быть, ты очень по ней скучаешь, раз не можешь расстаться с письмом.
Кровопечатник сгреб Шай за ворот блузки.
— Не смей говорить о ней, ведьма, — прошипел он. — Не смей! И никаких колдовских штучек!
Кровопечатник оказался моложе, чем она думала. С джамарцами всегда так: из-за белых кожи и волос чужакам кажется, что они не имеют возраста. Шай следовало это учесть. Он еще совсем юнец.
Шай поджала губы.
— Ты говоришь о колдовских штучках, а сам держишь печать, измазанную моей кровью? Это ты, дружочек, угрожал отправить за мной в погоню скелеты. А я умею разве что полировать столы.
— Да ты… да ты… Аргх!
Юноша всплеснул руками и приложил печать к двери.
Стражники равнодушно взирали на них с легким неодобрением. Шай нарочно подбирала слова так, чтобы подчеркнуть, насколько она безобидна, в то время как кровопечатник — настоящее чудовище. Стражники почти три месяца наблюдали за ее возней и воспринимали ее как дружелюбного ученого, а кровопечатник пускал ей кровь, которую использовал для ужасных таинственных дел.