Тайны Кремлевской Либерии
Шрифт:
– Хм…, не уверенна. Кажется, ты нарисовал что-то вроде буквы «Х». Хотя… не знаю.
– Вот и я о том же. Я точно помню, что эти «клюшки» я не рисовал.
– Тогда откуда они взялись?
– В чем дело, ребята? – подошел Влад, а вслед за ним Тамара.
– Может быть, ты не помнишь, как ты это нарисовал? – спросила Лена.
– С обеих сторон?
Лена посмотрела на другую сторону тоннеля.
– А, ну, да, вообще-то.
Влад, наконец, понял, в чем дело.
– По-моему ты нарисовал просто крест. Но мне кажется, здесь что-то не так. Я уже где-то видел этот знак.
– И
– Не помню. Что-то из истории. Как-то связано с императором Константином.
– Да ну, бред! Причем здесь Константин?
– Может быть, мы пойдем дальше? – робко предложила Тамара.
Андрей глубоко вздохнул, поправил вещь-мешок за плечами и молча, зашагал дальше.
В этот раз он шел уверенно и быстро, стремясь поскорее попасть в загадочный подземный зал, похожий на древний храм. Экономя время, он лишь изредка поглядывал на стены, замечая одному ему известные подземные ориентиры.
Между тем он размышлял:
«Странно! Очень странно! Я отлично помню, как я рисовал эти два крестика. Не было там никаких «клюшек» сверху. Но нарисовано явно моим баллончиком; я исследовал струю, она очень даже характерна. Да и следов кроме наших тоже нет. Я, вроде, все внимательно осмотрел. Так что, по всей логике это должна быть моя рука, но я не помню, чтоб я рисовал такое, хоть тресни. Неужели у меня так плохо с памятью? Но, даже если я и забыл – он попытался представить себе, как он рисует знак, увиденный на стене «…» – хотя, похожа на звездочку. Может быть, я действительно не заметил, как я ее нарисовал, и сделал это чисто машинально? Странно только, что две сразу и такие одинаковые.
Погруженные в свои мысли он не заметил, как они подошли к тому самому повороту, за которым был колонный зал.
– Ну, Жуля, ну, дай поспать!
Хозяин попробовал отогнать пуделя, но тот, вместо того, чтобы уйти, нетерпеливо взвизгнул и стал стаскивать с него одеяло.
– В кои веки мне выдалась возможность отдохнуть, и ты мне не даешь, противная собака.
– Р-р-р! – ответила Жуля с небольшим подвыванием.
– Ну, ты наглеешь. Я же могу тебя и наказать как следует, – сказал хозяин, и попробовал натянуть одеяло на голову.
Тогда Жуля подошла к экрану, встала на задние лапы и начала громко заливисто лаять на движущиеся по нему светящиеся точки.
– Это просто невозможно! Ты наглая и противная псина, и ты заслуживаешь серьезного наказания. Вот сейчас встану и всыплю тебе, – высунул он голову из-под одеяла.
Не слушая его, пудель залился лаем еще более звонким.
– Ну, что ты будешь делать?!
Он встал, наконец, и взялся за брюки, висящее на стуле рядом с кроватью, чтобы снять с них ремень, но в этот момент обратил внимание на экран, вызвавший столь странное поведение собаки.
– Ага! Вот оно в чем дело! Теперь я понимаю, что тебя встревожило. – Он подошел к экрану, надевая на ходу брюки и смешно подпрыгивая на одной ноге. – Скажите на милость, им снова захотелось приключений. Ну, и что нам с ними делать, а?
Собака радостно повиляла хвостом в ответ и гавкнула три раза.
– Вот и я так думаю. Придется им включить увеселительные
Собака снова гавкнула.
– Опасно? Конечно, опасно. Но, я надеюсь, ничего плохого с ними не случится. Мы ведь им скажем, что им делать. Правильно, псина?
Глава 14
Многоуважаемый Полоний Маркович.
Пишет Вам никто иной, как поклонник Вашего таланта, Тиберий Слюсарь.
Я вынужден обратиться к Вам за помощью, поскольку нахожусь в некоем затруднительном положении.
Как я Вам уже рассказывал, князь Ростислав поручил мне разобраться с древними рукописями, которые, как Вы знаете, достались в наследство Ольге – возлюбленной государевой.
За рукописями идет дурная слава, и у меня с самого начала было нехорошее предчувствие, когда князь поручил мне это дело.
Я приказал писарю Егору аккуратно скопировать несколько страниц, чтобы нам работать не с оригиналом, а с копией.
Я, конечно, поступил глупо, упустив из виду, что Егор, хоть и кажется простачком, но в свое время занимался изучением древнего Еврейского.
Что Вы думаете, скопировав несколько страниц, Егор как белены объелся. В мужика явно вселился бес, поскольку он, о, Господи, и сказать-то страшно, задумал убить самого митрополита. Это надо же было на такое замахнуться!
Господь, конечно же, не позволил такому случиться, но попустил-таки негодяю, и тот тяжело ранил князя Ростислава, который, как бы невзначай заслонил своим телом его святейшество.
Князя увезли в больницу. Говорят, что рана смертельна, и помочь ему может только чудо Господне.
Егора схватили и расстреляли в тот же вечер, то есть, третьего дня. Бедняга даже во время расстрела все насмехался и кощунствовал, пока стрела не оборвала его жизнь. Жалко его, конечно, но я больше корю себя, что поручил ему такое дело. Думаю, что во всем виновата эта самая Либерия Ольги.
Но я, почему-то, не испытываю страха перед этими документами. Мне совершенно очевидно, что написал их человек несведущий, и перевожу их лишь, как историческую реликвию. Но мои познания языка в сравнении с Вашими, это как капля в море.
Поэтому, считая Вас человеком весьма устойчивым, здравым, и твердым в вере, я смиренно прошу Вас найти время и помочь в переводе этих рукописей. Однако все же прошу, будьте осторожны, поскольку, хотя я и уверен, что, если Либерия и может негативно повлиять, то только на людей неутвержденных и несведущих в вере как должно, к коим Вас никак не отношу. И все-таки, переживаю, что могу недооценить тлетворность данного материала, а также переоценить Вас, ибо Господь предупреждал нас не надеяться на плоть человеческую, ни за кого не поручаться и быть смиренными.