ТАЙНЫ ЛУННОЙ ГОНКИ
Шрифт:
У этой секретности в брежневский период была, впрочем, и еще одна «мать». Речь идет о политике, позже выраженной жителями СССР в иронично-патриотичной формуле: «советское — значит отличное». Цель данной политики состояла в том, чтобы убедить советских людей, а вместе с ними и весь остальной мир, в социально-экономическом, культурном и технологическом превосходстве первой в мире социалистической державы. Космические достижения были призваны стать одним из наиболее весомых доказательств справедливости вышеупомянутой формулы.
Но при этом руководители СССР уже в 1962 г. осознали, что Советский Союз проигрывал «космическую гонку» Соединенным Штатам [458] . Впоследствии это признал и сам Хрущев на свадьбе двух космонавтов — Адриана Николаева и Валентины Терешковой в ноябре 1963 г. [459] Сотрудничество
458
Каманин Н. П. Скрытый космос (1960-1963). С. 90, 91.
459
Ibid., р. 377.
Новые руководители страны и космос
Не будет преувеличением подчеркнуть, что отношение брежневской команды к взаимодействию с американцами в космосе во многом отражало ее общий подход к космонавтике. Если космическая программа была для Хрущева во многом тем же, что авиация — для Сталина, то есть символом укрепления технологического, экономического и оборонного могущества страны под его мудрым руководством, своего рода «любимое дитя» хозяина Кремля, то отношение Брежнева к космосу было в лучшем случае спокойно-нейтральное. Отчасти это объяснялось и личными причинами — ни Брежнев, ни Косыгин [460] , ни Подгорный [461] не могли провозгласить себя творцами советских космических побед 1950-1960-х гг., хотя Брежнев, в бытность секретарем ЦК КПСС, курировал космическую отрасль СССР [462] .
460
Алексей Николаевич Косыгин (1904-1980) — Председатель Совета Министров СССР с 1964 по 1980 г.
461
Николай Викторович Подгорный (1903-1983) — Председатель Президиума Верховного Совета СССР в 1965-1977 г.
462
См. Александров-Агентов А. М. От Коллонтай до Горбачева. М.: Международные отношения, 1994. С. 117; Медведев Р. Личность и эпоха. Политический портрет Л. И. Брежнева. М.: Новости, 1991. С. 86, 87.
Не следует забывать и о том, что новые лидеры, в отличие от своего «взрывного» предшественника, предпочитали более плавный, эволюционный подход к развитию экономики, науки и техники Советского Союза. «Спринтерские рывки» в глобальном соревновании с США, в том числе и в космосе, были не в их стиле.
В итоге, как отметил Сергей Хрущев, «восторженность отца сменилась бюрократической строгостью его преемников». В качестве весьма показательной иллюстрации к своим словам сын Никиты Сергеевича привел следующий пример:
«Ракета [МБР] преодолела дистанцию успешно, попала, как говорится, точно в «кол». В таких случаях раньше всегда следовал звонок по ВЧ в Москву, победная реляция отцу и порция поздравлений от него.
…Владимир Николаевич [Челомей] Брежневу звонить не решился. Они были приятелями с Устиновым, и Челомей опасался «дурного влияния» (у Челомея не сложились отношения с Устиновым. — Ю. К.). Он решил доложить Косыгину. Челомей рассуждал просто: Председателю Совета Министров в первую голову интересно знать, как обстоят дела с обороноспособностью страны. Владимир Николаевич в душе лелеял надежду, если, конечно, разговор сложится, попросить премьера заступиться за «двухсотку».
УР-200, или на профессиональном жаргоне ракетчиков — «двухсотка», предназначалась для доставки к наземным целям ядерных зарядов большой мощности и выведения на орбиту различных средств противоракетной обороны. Базирование ракеты предполагалось как на открытых высокоавтоматизированных стартах, так и в шахтных пусковых установках (ШПУ).
4 ноября 1963 года с полигона Байконур был произведен первый пуск ракеты УР-200 с открытого старта. В период 1963-1964 годов было проведено девять пусков ракеты, подтвердивших заданные характеристики.
Дальнейшие работы над ракетой УР-200 были прекращены в связи с решением срочной задачи создания ракетных комплексов нового поколения в противовес американским МБР «Минитмен». В основу создаваемых ракет был положен принцип рассредоточения защищенных пусковых установок на местности в удалении друг от друга, что
Соединили быстро, секретарь только осведомился: кто спрашивает? В ответ на приветствие Косыгин сухо осведомился: «В чем дело?» Владимир Николаевич стал докладывать: «Произведен пуск баллистической ракеты УР-200, отклонения от точки прицеливания минимальные». Он назвал цифры, которые я, конечно, не помню, они сохранились только в служебном формуляре машины, хранящемся вечно.
Косыгин слушал, не перебивая, но и никак не реагируя: ни вопроса, ни поздравлений.
Наконец Челомей замолк. Повисла пауза. Убедившись, что продолжения не будет, Косыгин переспросил:
– Чего же вы хотите? Владимир Николаевич растерялся.
– Доложить хотел, — начал он неуверенно. Продолжить ему не удалось.
– У вас что, министра нет? — добил его Косыгин.
– Есть… Дементьев, — совсем смутившись, ответил Челомей.
– В следующий раз звоните ему и докладывайте. Это его, а не моя обязанность заниматься ракетными запусками. Если возникнет необходимость, он меня проинформирует. Всего хорошего. — Косыгин положил трубку».
Подобный разговор был для Челомея, привыкшего к «отеческой заботе» о своей деятельности, проявляемой Кремлем, подобен шоку. Впоследствии он, правда, установил контакт с Брежневым и даже заручился поддержкой Гречко, но о «двухсотке» больше не заикался [463] .
Фактическое окончание сотрудничества
События, произошедшие в области внутренней политики СССР, а также на международной арене, в первую очередь смена хрущевского руководства на брежневское, а также усилившаяся агрессивная экспансия США во Вьетнаме фактически подписали «смертный приговор» советско-американскому космическому сотрудничеству второй половины 1960-х гг. Впрочем, Соединенные Штаты предприняли несколько попыток реанимировать, пусть и ограниченное, взаимодействие двух стран за пределами атмосферы. Увы, их результаты были более чем скромны.
463
Хрущев С. Н. Указ. соч. Т. 2. С. 513-515.
Так, Благонравов согласился встретиться с Драйденом в ходе работы сессии КОСПАРа в г. Map-дель-Плата (Аргентина) в мае 1965 г., но лишь при том условии, если их переговоры будут носить неформальный и неконкретный характер. Он объяснил это тем, что не смог привезти в Аргентину экспертов для проведения двусторонних переговоров, а сам не имел полномочий для такого рода действий [464] .
Благонравов объяснил отсутствие прогресса в установлении обмена метеорологическими данными, полученными при помощи спутников, тем фактом, что «качество советских спутниковых снимков не могло сравниться с качеством американских спутниковых снимков и к тому же они не соответствовали условиям, оговоренным в соглашении». Он намекнул на то, что метеорологическая служба СССР не подчиняется Академии наук. Впрочем, при этом Благонравов выразил уверенность, что необходимые снимки из космоса будут в СССР уже к концу 1965 г.
464
Arnold Frutkin, Diary Note, 15 May 1965. Цитировано в Harvey and Ciccoritti, op. cit, p. 153.
Драйден дал понять Анатолию Аркадьевичу, что «по его мнению, научное сообщество США не станет поднимать вопрос паритета», и попросил советского коллегу «четко довести до сведения [тех, от кого зависело решение данной проблемы], что мы не сможем бесконечно поддерживать [«холодную»] линию, если метеорологические данные, полученные со спутников, не будут в скором времени доступны».
По словам Драйдена, Благонравов «очень сожалел о том, что не смог обеспечить достаточного количества компетентных советских ученых в Аргентине» и что «рассчитывал на продолжение формальных переговоров в сентябре в Нью-Йорке». Драйден поинтересовался, «не оказала ли политическая ситуация воздействия на [их с Благонравовым] двусторонние отношения и не она ли причина, по которой в этот раз не проведено официальных переговоров». Анатолий Аркадьевич отверг данное предположение. Что же касается объяснения причин отсутствия на сессии КОСПАР значительного числа советских космических специалистов, то они, по словам Благонравова, просто не успели к ней подготовиться [465] .
465
Hugh L. Dryden, Memorandum of Conversation with A. Blagonravov, May 14, 1965, at Mar del Plata, Argentina. Цитировано в Ibid., p. 154.