Тайны митрополита
Шрифт:
– А чего не так-то?! – разозлился вдруг Николай Сергеевич. – Все так! Сулил! Говаривал: тут не верит никто, да то и дело порубом грозятся или, чего хуже, на кол посадить. А еще, говаривал, что хоть и Московию спас, а живу с монахами в ските, хотя и во дворце с дожами мог бы. Князь не ценит, мол. Спасибо даже не сказал.
– А ты небось за спасибо только делал все, а?! Или еще чего ждал? Так чего сразу-то не молвил?! А?!
– А даже и так если, если и ждал, то теперь-то что? Все равно как в ските жил, так и коптил бы до конца дней своих. Некомату, вон, спасибо, что пронюхал. А так бы князь и не упомнил бы про чужеродца, а?!
– Не хули
Взяв свиток в руки, Булыцкий едва не обалдел. За княжьей печатью велено было выделить Николе-чужеродцу сто пятьдесят рублей серебром за дела богоугодные, да в славу православия и княжества Московского дела.
– Не могу, – сообразив, какую огромную сумму сейчас ему предлагает Дмитрий Иванович. – И не проси! Не возьму!
– А чего так-то? – оскалился в ответ тот.
– Это же… Это сокровище неимоверное! Куда мне его?!
– Бери-бери! Заслужил. Высшая на то воля.
– Ей-богу не могу, – взмолился в ответ Николай Сергеевич. – Отродясь денег таких не было, и не мечтал даже!
– Задумок у тебя – выше крыши, да здесь не монастырь Троицкий, – неторопливо начал Дмитрий Иванович. – Тут каждому за помощь уплати. Так вот и деньги тебе. Да хату справишь, да бабу приведешь; довольно бобылем!
– Спасибо тебе, князь, – лишь поклонился в ответ Николай Сергеевич.
– А чудеса свои, вон, вперед на Миловане покажешь.
– Не доверяешь, Дмитрий Иванович?
– Слово княжье вперед сказал, – развел руками грозный муж. – Нарушить не могу.
– Да как скажешь, – согласился трудовик. – Зови Милована, да рублей дай, да жиру, да тряпки кусок со свечой. Да скамейку пусть принесут; положить куда хворого. А я пока приготовлю остальное все.
– Рублей [70] , говоришь? А не много будет? И сто пятьдесят рублей, и еще тебе сверх?! [71]
70
Рубль – от слова «рубить». В описываемое время использовались серебряные слитки – гривны и более мелкие «рубли». Четвертые части от гривны. Ничего общего с монетами они не имели.
71
Во времена Дмитрия Донского монеты особенного распространения не имели, а потому ценились очень высоко (за исключением серебряной «чешуи»).
– Не много. Раз прошу, так и надо. Не просто так, наверное. Верну ведь назад все, – утихомирившись, закончил тот.
– Ну-ну, – усмехнулся в ответ правитель, однако отдал распоряжения, и все запрошенное тут же оказалось перед Николаем Сергеевичем. Нарвав тряпку на полосы и в каждую завернув по серебряному брусочку так, чтобы скрученные углы материала образовали подобие фитилей, и как следует обработав получившиеся «хвосты» воском, Николай Сергеевич под пристальным взглядом князя проверил каждую из конструкций на устойчивость.
О приближении Милована он догадался по натужному кашлю, донесшемуся из сеней. Отряхнув ноги, здоровяк вошел в палаты князя.
– Ложись, – не тратя времени на приветствия, приказал Николай Сергеевич.
– Чего? – не понят тот.
– Ложись, говорят тебе!
– Делай, что Никола велит, – кивнул князь.
Ничего не понимая, Милован улегся на скамейку.
– Не так! Брюхом вниз. И спина чтобы голая была.
– Ты чего удумал, Никола?! – закашлявшись, хмуро отвечал бородач.
– Делай, что велят, – снова взял слово князь. Пожав плечами, Милован подчинился. Кряхтя стащил зипун, и, задрав исподнюю рубаху, улегся. Не тратя времени больше, Булыцкий ловко зачерпнул медвежьего жиру и натер им спину товарища. Затем, подпалив от свечи сделанный из тряпицы фитиль, установил на спину мужику и сверху ловко накрыл банкой.
– Ой, Никола, творишь чего?! – попытался вскочить Милован, но тот, всем весом навалившись на мужика, прорычал тому на ухо.
– Лежать!!! Лежать, если дохать прекратить хочешь! И не шевелись! Терпи! – повторив процедуру несколько раз, и прилепив все пять банок, вздохнул трудовик.
– Что творишь-то? – жалобно протянул товарищ.
– Что надо, то и творю, – вытерев проступивший пот и ловко накрыв товарища рогожкой, закончил Николай Сергеевич. – Вон сыновьям сколько раз ставил. Только так с хворями и ладил.
– Неужто помогают? – в первый раз за все время заинтересованно спросил князь.
– Помогают, – уверенно кивнул трудовик. – А теперь терпения наберемся, да на волю Божью положимся, – убедившись, что все в порядке, преподаватель уселся рядом с Милованом.
– Диво новое? А поможет?
– Поможет, – подтвердил Николай Сергеевич. – В грядущем так только и будут кашель лечить.
– Ох, не надо, может, – застонал Милован. – Ты мне уже дрянь какую-то подсовывал! Думал, с брюхом умаюсь!
– То микстура была, а это – банки [72] .
– Чего?
– Банки, говорю. Ох, как помогает от кашля-то!
– Ну-ну, – снова крякнул князь Дмитрий Иванович.
В который уже раз пожалел Николай Сергеевич, что премудрости изготовления часов неведомы ему. Уж сколько раз терялся он во времени; вот и сейчас. Как эти пятнадцать минут засечь??? Чтобы хоть как-то вести учет времени, Николай Сергеевич отсчитывать в уме секунды, стараясь не сбиться со счета.
72
Банки в качестве лечебного средства впервые упоминаются в шестнадцатом году.
– Может, хватит, – взмолился Милован, вытерпев, наверное, минут пять.
– Лежи, иначе не поможет, – осадил его пенсионер.
– А теперь?! – взмолился бородач еще несколько минут спустя.
– Да терпи ты!
– Может, теперь? – угомонившийся было дружинник, через несколько минут взмолился снова.
– Черт с тобой, хватит!
Откинув рогожку и шкуру, Булыцкий ловко отодрал со спины товарища присосавшиеся склянки.
– Ох и засосало, – попытался посмотреть на нарисовавшиеся на спине темные пятна бородач.