Тайны Монетного двора. Очерки истории фальшивомонетничества с древнейших времен и до наших дней
Шрифт:
«Подозревая теперь, что Распутин возил бывшей царице и Вырубовой фальшивые деньги и что на фальшивые деньги содержался Серафимовский лазарет, мне приходит мысль, что 15 тыс. рублей, о которых упомянул гр. Татищев могли быть тоже даны фальшивыми деньгами…»
Из допроса генерала Д.Н.Дубенского, историографа царского двора:
«Я помню в каком-то банке говорили о значении Распутина. Мне это говорил довольно значительный человек, член правления банка, кажется, Азиатского. Он говорил: «Вы неправильно смотрите на дело.
Не Распутин, а Манус, [8]
Из допроса бывшего председателя Государственной думы М. В. Родзянко:
«Но определенно ходили слухи, и ко мне приезжали даже какие-то частные люди с заявлением о том, что они знают, что через шведское посольство Распутину передаются большие деньги из-за границы. Так, например, я знаю… что Распутина окружали люди, которые, несомненно, имели связь с заграницей. Потом это подтвердилось…»
8
И.П. Манус — банкир, финансист, известен не только тесными связями с Распутиным, но и всякого рода темными махинациями на бирже
Как известно И. П. Манус был одним из самых доверенных лиц Распутина. Этот человек, по словам уже упомянутого Д. Н. Дубенского, известен был в Петербургском высшем свете, как «душа всех друзей немцев».
Таким образом, даже из этих отрывочных выдержек из протоколов допроса следует, что и лица, приближенные ко двору, оказались замешанными в махинациях с фальшивыми деньгами.
Мы можем также с достаточной точностью утверждать, что существовали каналы, по которым фальшивые деньги поступали в Россию. Один из них, судя по вышеизложенному, проходил через Швецию.
Несколько менее ясно, каким образом они попадали к высшим чиновникам: А. Н. Хвостову, Д. Н. Татищеву и некоторым другим. Возможно, что у А.Н. Хвостова, бывшего министра внутренних дел, был свой источник фальшивых денег. И хотя он имел возможность беспардонно воровать настоящие, а не поддельные рубли, отпускаемые в «спец. фонд министерства» (что он и делал, прикарманив полтора миллиона), но, судя по всему, этот министр не постеснялся бы создать и собственный монетный двор. От этого чрезвычайно нечистоплотного человека можно было ожидать все.
Здесь уместно только сделать одну оговорку. Когда А. Д. Протопопов пишет о расходовании фальшивых денег на «рабочее движение», то необходимо, конечно же, помнить, что речь идет об оплате услуг тех «секретных сотрудников» и провокаторов, которые пытались (подобно Р.В.Малиновскому, например), проникнуть в ряды рабочего движения и вредить ему.
С развитием науки и техники росло и искусство подделывания денег, хотя именно совершенствование техники позволяло максимально усложнять рисунок на банкнотах и тем самым затруднить их подделку. Более того, каждое новое изобретение, даже в таких далеких от фальшивомонетничества областях, как, например, радио или даже авиация, использовались преступниками одними из первых.
МОШЕННИКИ С РАЗМАХОМ
Наглядным доказательством оперативности фальшивомонетчиков служит необычная история, происшедшая в самом начале двадцатых годов нашего века. О
…Вечером 19 ноября 1924 года в парижском отеле «Савой» был задержан австрийский гражданин Луи Экштейн. Он расплатился за ужин в ресторане фальшивой английской банкнотой достоинством 50 фунтов стерлингов. Это был первый «улов» после семи месяцев безуспешных поисков изготовителей фальшивой английской валюты, буквально затопивших финансовые каналы Франции, Германии и Австрии своей «продукцией».
После ареста незадачливого распространителя поддельной валюты полиция устроила засаду в его номере. Около 11 часов вечера в дверь кто-то постучал. Агент ее медленно приоткрыл и в мягком свете коридора увидел довольно небрежно одетого господина с необыкновенно черными загнутыми кверху усами — по-вильгельмовски.
— Простите, я кажется ошибся…
— Нет-нет, наоборот, вы зашли как раз вовремя.
Господин попятился, и агенту стоило большого труда втолкнуть его в комнату. Неизвестного обыскали и кроме австро-венгерского паспорта на имя Артура Фишера, обнаружили еще записную книжку и конверт с неотправленным письмом. Когда из конверта извлекли письмо, у агента отвисла челюсть — на двух листках были столбцы из пяти цифр в ряд. Фишера переправили в управление уголовной полиции. На все вопросы господин Фишер отвечал: «Не знаю». Здесь его обыскали более тщательно, но ничего не нашли. Зато на предпоследней странице записной книжки обнаружили ключ к шифру.
В первую минуту у полиции возникло предположение, что к ним в руки попал шпион и они тут же пригласили двух специалистов в области криптографии из «Сюрте женераль» (Секретной службы). С их помощью быстро прочитали текст письма, из которого узнали: некоего господина, Этьена Ибрази, проживающего в Берлине, извещали о том, что «партия товара разошлась. Ждем новых поступлений». Стало ясно — письмо это не имеет никакого отношения к шпионажу. В руки полиции попала важнейшая нить, которая должна была, наконец-то, привести к подпольному монетному двору.
Немедленно телеграфно известили берлинскую полицию и уже на рассвете 20 ноября большой отряд оцепил одноэтажный дом в районе берлинского пригорода Потсдама, где жил Ибрази. Хозяина подняли с постели, но на все вопросы он отвечал односложно: «Ничего не знаю». Полиция обыскала небольшой особняк, уделяя особое внимание поискам шифра. Но. так ничего и не нашла. И все же в угловой комнате, дверь к которой пришлось взломать, обнаружили радиостанцию, а на чердаке — 20 почтовых голубей.
После довольно долгого совещания полицейские чины решили включить радиостанцию на прием и посадить опытных радистов для круглосуточного дежурства.
Поздно ночью приняли шифрованную радиограмму следующего содержания: «Почему до сих пор не сообщается количество? И кто будет брать?» Не зная, на той ли волне или на другой надо давать ответ, решили отстучать на той же: «Сообщим завтра».
На рассвете 21 ноября, подготовив три мощные автомашины с открытым верхом, полиция выпустила из голубятни одного голубя. Предусмотрительность представителей власти оказалась как нельзя, кстати, так как, несмотря на принятые меры, две автомашины, в конце концов, потеряли из виду голубя и только последней, третьей, удалось заметить, где он «приземлился». Это был уединенный дом в нескольких километрах от Берлина.