Тайны московской принцессы
Шрифт:
– Ладно уж, спи, – неохотно согласились за дверью.
– Спокойной ночи, Василиса Власьевна, приятных вам снов, – елейным голосом пожелала воспитанница.
– Чтоб ей во сне крокодил приснился. А еще лучше, чтоб не только приснился, а слопал, причем наяву, – пожелали из клетки. На сей раз слова Белки звучали не очень громко. Ровно с таким расчетом, чтобы услышали лишь Егор и Зоя.
Мальчик, не удержавшись, хихикнул. Шаги за дверью удалились и смолкли. Белка высунулась из клетки, держа в лапах орех из запасов Орловых.
– И бывают же на свете такие пренеприятные личности, – с ненавистью
– Не только пренеприятные, а еще и очень опасные, – уточнила Зоя.
– Меня лично можешь в этом не убеждать, – сказала Белка. – А вам, друзья, советую поскорее ложиться. Не надейтесь, что Василиса навсегда удалилась. Как пить дать через десять минут снова явится и проверит.
– Вот в этом ты совершенно права, – согласилась девочка. – Так, Егор, устроишься на диванчике. Подушками с тобой поделюсь, а пледик сейчас достану.
Она отворила дверь, ведущую в ванную комнату, за которой оказался шкафчик, где и лежал на одной из полок теплый клетчатый плед.
– Под ним уж точно не замерзнешь…
– Зоя, но ты мне так ничего еще про родителей толком не рассказала, – расстилая плед на диванчике, напомнил Егор.
– Погоди. Давай сперва полежим тихонечко и дождемся, пока Василиса придет с проверкой и снова уйдет.
– А как ты узнаешь, что она придет и уйдет? – полюбопытствовал Егор.
– Включу секретный коврик в коридоре. Он реагирует на любое чужое присутствие. Как только на него кто-нибудь ступит, на компьютере зажигается красная лампочка. А когда с него сходят, красный сменяется зеленым.
Она пробежалась пальцами по клавиатуре. На экране возник зеленый глаз.
– Вот видишь, я могу быть уверена, что за моей дверью сейчас никого нет, – сказала Зоя.
– А твоя Власьевна разве не догадывается о коврике?
– О нем никто не знает, кроме меня, Белки и няни. Ну, теперь еще и тебя, – добавила девочка.
Белка презрительно ухмыльнулась краешком рта:
– Святая наивность! Если секрет знает больше одного человека, это уже никакой не секрет, а можно считать, общеизвестный факт.
Зоя побледнела:
– Ты думаешь, что Власьевна уже в курсе про коврик?
– Пока нет, – успокоила ее Белка. – Но будешь дальше трепаться, кто-нибудь обязательно ей доложит.
– Во всяком случае, это буду точно не я, – обиженно произнес Егор.
– Хотелось бы верить, – не торопился с выводами зверек. – Ситуации-то бывают разные.
– Что ты имеешь в виду? – насторожился мальчик.
– Да порой и не хочешь, а скажешь. Люди Ореста большие мастера развязывать языки.
Белка произнесла это столь зловеще, что Егор невольно представил свое истерзанное тело на средневековой дыбе. Над ним навис ухмыляющийся Орест. Картина была отчетливой и пугающей. Мальчика передернуло. А ведь в Средневековье существовали не только дыба, но и «испанский сапог», и «нюрнбергская дева» – кошмарное сооружение, внутри которого несчастные жертвы корчились, пронзенные сотнями острых шипов!
– Белка! – вмешалась Зоя. – Перестань нагнетать свои ужасы! Орест ничего ему не сделает. Мы обязательно вернем Егора домой, прежде чем дядя о нем узнает. Найдем способ. Иначе ведь нам с тобой тоже…
– О том именно и толкую, – не дала ей договорить Белка. – Сперва
– Тихо, – оборвала девочка. – На коврик ступили. Марш по кроватям.
Они, стараясь не подымать шума, легли. Глаз на экране стал огненно-красным, как у взбесившегося слона, но из коридора не доносилось ни звука. «Может, коврик ошибся? – подумал Егор. – Или мышка, к примеру, на него забежала, он и отреагировал. Вот и сигналит».
Тишину по-прежнему ничто не нарушало. Глаз тем не менее упорно продолжать гореть красным. Мальчик осторожно завернулся в плед и поудобнее устроил голову на подушке. Ни Власьевна, ни тем более мышка всю ночь там не проторчат, а он пока полежит с закрытыми глазами. После откроет – и на мониторе будет уже зеленый свет.
Под пледом было тепло, уютно…
– Егорушка, Егорушка, вставай.
Кто-то упорно тряс его за плечо. Веки были тяжелые. Открывать глаза совсем не хотелось.
– Вставай, вставай.
«Зоя, – медленно приходил в себя он. – Наверное, зеленый свет уже зажегся». Глаза разлепились с трудом. Над ним склонилась никакая не Зоя, а его собственная мама.
– Ты? Откуда? – От потрясения остатки сна моментально слетели с него.
– Только что из душа, – улыбнулась мама. – Вставай, быстренько умывайся, и завтракать.
Егор не верил своим глазам и ушам.
– Мама, это действительно ты?
Схватив ее руку, он крепко прижался щекой к ладони. Родная, мягкая, теплая. И пахнет мамой…
– Что с тобой, сынок? – Она погладила его по голове свободной рукой. – Кошмар приснился?
– Кошмар, – легко согласился мальчик. – Ужасный кошмар.
По-другому не назовешь. Хотя не все в его сновидении было сплошным кошмаром. Зоя и Белка очень даже симпатичные. Ему даже стало жаль, что больше он их никогда не увидит. Но все равно, как же хорошо вернуться домой. Точнее, как хорошо, что он никуда в действительности и не девался. Только вот совершенно неясно, какой сегодня день? Он напрочь не помнил, как лег вчера спать. И вообще, что случилось вчера. То есть вчера он встретился с Белкой, но теперь понятно, что ее не было. Она элементарно ему приснилась. Значит, вчера на самом деле было позавчера? Полная каша и неразбериха.
– Егорушка, ты себя плохо чувствуешь? – Между мамиными густыми бровями пролегла тревожная складка, ладонь коснулась лба мальчика.
Он раздраженно тряхнул головой.
– У меня нет никакой температуры!
– Положим, тридцать шесть и шесть у тебя все равно имеется, – убедившись, что лоб холодный, отшутилась она. – И раз ты здоров, тем более пошевеливайся.
Егор медленно вылез из-под одеяла, опустил ноги с кровати. Расспрашивать маму о событиях минувшего дня придется с большими предосторожностями. Иначе решит, что у него начались осложнения после операции, и прощай, школа, прощай, Коржиков. Запихнут опять обследовать, наверняка что-нибудь найдут, примутся лечить. Лучше про то, какой сегодня день, выяснить у Коржика, если он еще в школу, конечно, не ушел. Но и Никифору при маме звонить нельзя. Надо дождаться, когда она на работу уйдет. А пока не ушла, он все же попробует во время завтрака аккуратненько задать несколько наводящих вопросов.