Тайны Нового Света. От древних цивилизаций до Колумба

Нерсесов Яков Николаевич

Некоторые Инки, особенно Тупак Юпанки, много путешествовали, В основном в путь отправлялись на носилках из ценных пород дерева, блестевших золотой отделкой, — киспиранпа. (На войне использовали красные носилки — пилькоранпа.) Их обслуживал особый отряд профессиональных носильщиков императорских носилок. Ничего другого эти носильщики делать не умели [61] . Помимо аристократической свиты, августейшего «императора» окружали танцовщицы, музыканты, шуты и карлики, развлекавшие его.

61

В Тауантинсуйю существовала оригинальная система подготовки и обучения слуг. Каждое поселение или деревенская община обычно готовило для «императорского» двора слуг какой-то одной профессии:

носильщиков носилок-паланкинов, гардеробщиков, мебельщиков, садовников, хранителей драгоценностей, дровосеков, водоносов, поваров и др.

Обычно у Инки была лишь одна законная жена, ею становилась его родная сестра. (Вопреки представлениям и опыту, существовавшим в Европе, в Тауантинсуйю от таких кровосмесительных браков рождались здоровые дети.) Вместе с тем он имел сотни, а то и тысячи наложниц, а также юных девственниц из «монастырей невест солнца».

Когда Инка умирал, его тело бальзамировали с помощью набора определенных трав, достигая при этом поразительного результата: усопший монарх выглядел словно живой. (Секрет высушивания до сих пор до конца нам неизвестен.) Мумию Инки сначала оставляли в его дворце, который превращался в заупокойный храм усопшего «императора», а позднее обычно переносили в главный храм инков — Храм Солнца (Кориканчу), находившийся в столице Куско. Мумию усаживали на трон из литого золота. По некоторым преданиям, рядом с ним устанавливали золотую статую почившего Инки в натуральную величину Впоследствии эти золотые статуи, очевидно, стали добычей испанских завоевателей.

Особое положение при дворе Инки занимала его многочисленная родня — столичная аристократия, к началу испанского завоевания насчитывавшая более 500 человек. Вероятно, эта цифра могла быть больше, если бы не жестокая братоубийственная война за престол между Уаскаром и Атауальпой, унесшая жизни многих представителей «королевской» крови и кусканской аристократии. Инкская знать жила в домах из шлифованного камня, пользовалась для своего передвижения паланкинами, носила одежды из дорогой и красивой ткани кумби, секрет выделки ко-юрой сегодня утрачен, и огромные ушные вставки-серьги из золота, отверстия для которых прокалывал сам Инка. За эти вставки-серьги, растягивавшие мочки ушей, испанцы называли знатных инков орехонами (от испанского «ореха» — ухо). Обычно придворная аристократия проводила время в военных походах (для военной знати это была реальная возможность продвинуться по службе и разбогатеть) или в празднествах, пирах и развлечениях при дворе Инки. Она, считавшая себя прямыми потомками легендарного первого Инки Манко Капака и других инкских монархов, снимала самые высокие должности в государстве. Из ее рядов походили сановники, высшие военачальники, наместники областей и крупных районов, руководители жречества, амауты (жрецы-философы) и т. д.

В сельских общинах (айлью) покоренных инками племен в мирное время. всем руководили кураки — выделившаяся родознать, провинциальная аристократия. Во время ведения военных действий власть сосредотачивалась в руках военного предводителя — синчи. Куракам вменялось на какое-то время посылать своих сыновей в качестве почетных заложников в Куско, где подростки усваивали образ жизни, обычаи и мировоззрение инков. «Просветившись», они обычно возвращались на родину. Если курака имел несколько наследников, предпочтение после его смерти отдавалось прошедшему курс обучения в Куско. Курака был обязан регулярно посещать столицу чтобы сообщать о состоянии дел в его землях. Действия курак контролировались инкскими наместниками. Инки проявляли много терпения и сил, чтобы привлечь курак на свою сторону и тем самым укрепить свое господство. Вот почему слой курак был довольно многочисленным. С одной стороны, в большинстве случаев кураки были объективно заинтересованы в подчинении инкской деспотии, которая, используя свою огромную силу, обеспечивала им более устойчивое положение, нежели положение выборного и сменяемого вождя родовой общины или племени. С другой стороны, хотя перед отдельными кураками и членами их семей и открывалась перспектива занять высокие посты (заметим, что куракой по происхождению был Чилько-Чим — одни из лучших военачальников последних верховных правителей инков — Уайна Капака и Атауальпы), перечень этих постов был ограничен. Во многом именно поэтому верноподданнические настроения провинциальной знати были весьма обманчивы. При первом удачном случае кураки старались избавиться от зависимости. С появлением испанцев часть курак расчетливо перешла на их сторону, надеясь либо добиться

самостоятельности, либо обеспечить себе привилегированное положение при новой власти.

Над кураками, обычно занимавшими низшие ступени сложной системы инкской администрации, стояли так называемые инки по привилегии. Те, кто как награду за свою верность инкам получили право на особый прокол ушной раковины, а также право называть себя инками. Инками по привилегии становились вожди племен, которые переходили на сторону инков во время войн, а также лица, оказавшие Верховному Инке, инкским сановникам или инкской армии существенные услуги, В основном инки по привилегии занимали посты контролеров при куоаках, а также более высокие административные, армейские и жреческие должности.

Огромную роль в управлении гигантской «империей» играли чиновники-администраторы и сановники разных рангов, освобожденные от тяжелого физического труда и повинностей. Сегодня их назвали бы бюрократическим аппаратом, хорошо отлаженным и умело приспособленным для эксплуатации населения «империи». Например, серьезную роль в четком функционировании государственной системы инков играли разъездные ревизоры, которые были «глазами и ушами Инки». Они периодически объезжали всю «империю», наблюдая за поведением чиновников в качестве личных представителей Инки, о чем свидетельствовал «имперский знак» — маскапайча. Ревизоры были Облечены полномочиями для расследования жалоб, лишения должностных лиц их постов, наложения санкций, принятия решений и т. п. Приезд такой сановной фигуры, по всей видимости, должен был повергать чиновников в трепет, особенно в тех случаях, когда он был неожиданным — как в знаменитой последней сцене гоголевского «Ревизора»…

Простой народ в Тауантинсуйю фактически находился в зависимом положении: большая часть общинников-крестьян (пурех) в возрасте от 25 до 50 лет, помимо постоянных сельскохозяйственных работ, периодически мобилизовывалась на принудительную службу или работу: войну, строительство каналов, дорог, мостов, дворцов, крепостей, храмов и т. п. Они были обязаны трудиться с утра до ночи (причем работали и дети, даже 5-6-летние), а питаться разрешалось лишь дважды в день — рано утром и на заходе солнца. Также строго было лимитировано использование одежды, украшений, мебели и т. п., ограничивалась личная свобода. Без разрешения властей общинник не мог выти за пределы общины. Разумеется, общинников не клеймили, но зато в каждой местности рядовые тауантинсуйцы обязаны были иметь отличительные знаки, отсутствие которых каралось смертью. Все, что предписывалось пурехам, строжайше контролировалось властями.

Одежда простого народа была весьма однообразной. Мужчины носили короткие, до колен штаны, служившие одновременно признаком зрелости. Надевали они и рубашки без рукавов. На женщинах были длинные, до пят, шерстяные платья, которые надевали через голову и стягивали под грудью широким, красиво украшенным поясом. Никаких фривольностей в женской одежде не допускалось, тем более обнажения отдельных наиболее пикантных частей тела. В холодную погоду мужчины (а порой и женщины) носили длинные теплые шерстяные плащи. Представители обоих полов обувались в сандалии из шкур и шерсти лам либо волокон агавы. Жители отдельных областей Тауантинсуйю, а также индейцы разных племен отличались друг от друга не столько одеждой, сколько головным убором.

Многочисленные работники, обслуживавшие инкскую знать, подразделялись на несколько категорий: яиакона (янакуна), акльякона (акльякуна или аклья), камайок и митмак (митмае).

Янакона называли мужчин, служивших на различных должностях у аристократии и в храмах. Нередко янакона добивались существенного повышения по службе, вплоть до должностей управляющих районами и областями. Именно янакона был назначен Инкой Уайна Капаком руководить завоеванной областью Чачапояс. Точная численность янакона неизвестна, но их было много, очень много. К моменту прихода в Перу испанцев вод-ном только городе Кахамарка насчитывалось несколько тысяч янакона. Больше всего янакона было в Куско и его окрестностях.

Будущих акльякона ежегодно набирали в провинциях, обучая в женских «монастырях» прядению, ткачеству, ковровому делу, кулинарному искусству, стирке, уборке и другим бытовым ремеслам. Акльякона чаще всего становились служанками кус-канских аристократок, т_е. челядью. Как правило, мужчин-янакона женили на работницах-акльякона, причем независимо от их семейного положения. Случалось, акльякона входила в дом мужа очередной (второй или третьей) женой. Характерно, что браки заключались довольно поздно: мужчины женились с 24 лет, женщины выходили замуж с 18 лет.