Тайны Нового Света. От древних цивилизаций до Колумба

Нерсесов Яков Николаевич

Камайок — работники, владевшие какой-нибудь редкой профессией (медеплавильщики, специалисты по выращиванию наркотика коки, ювелиры, толкователи «узелкового письма» — кипу и др.). Обычно они состояли на довольствии у государства. Лучших мастеров-специалистов собирали со всей «империи» и переселяли в особые кварталы города Куско. Здесь они обслуживал и Инку и придворную знать, получая пропитание и одежду со двора Инки.

Митмаком («переселенцами») называли крестьян, насильно переселенных из центральных районов государства в пограничные, на земли покоренного местного населения, угнанного на противоположный конем «империи». В результате присоединенные окраинные земли весьма скоро утрачивали свой самобытный характер, становясь неотъемлемыми частями великой «империи», а коренные жители завоеванных стран в новой среде быстрее приспосабливались к ее жизненному и хозяйственному укладу. Депортацией народов инки владели мастерски. Считается, что в Тауантинсуйю почти не

сохранилось мест с коренным населением. Например, труд митмак использовался в особо благоприятных для выращивания кукурузы условиях долины Кочабамбы. Здесь «император» Уайна Капак устроил главную житницу своей армии. Основная часть местных жителей была депортирована, а взамен переселено около 14 тыс. митмак. Периодически большую их часть заменяли новыми переселенцами, чтобы не допустить восстаний. С этой же целью депортировали лишь небольшие группы людей из разных уголков страны, т. е. из разных племен. Каждые 100 семей были одной народности, но в каждую тысячу уже входили семьи различных племен. Подобная мудрая политика почти исключала угрозу восстаний митмак. Именно на этих переселенцев обычно ложились тяготы принудительных работ, поборов и чаще других «раздаривали» в качестве янакона.

Подобные переселения преследовали еще несколько важных целей: удаление населения из густо населенных областей или районов; перемещение избыточной рабочей силы на «целинные» земли; сосредоточение работников на особо важных государственных стройках. И все же основная задача — превратить всю «империю» в гигантский котел, содержимое которого размешивалось бы в столице инков, Куско.

В Тауантинсуйю имелась совершенно особая категория населения, чье положение в обществе определить очень сложно, — это «невесты солнца», или «избранные девственницы». Отбирались они по всей «империи» среди самых красивых девушек, при этом их происхождение не имело значения. Главным критерием выбора была исключительно красота. В каждой провинции, в каждом крупном селении строили дома или «монастыри» для «невест солнца», которые им запрещалось покидать под страхом сурового наказания. Самым почетным «домом девственниц» считался кусканский, предназначенный только для представительниц «императорской» семьи: родных сестер, теток, дочерей, племянниц Божественного Инки. Здесь, разумеется, красота уже не была главным критерием. Даже взгляд, брошенный на кусканских «невест солнца», расценивался как омерзительнейшая гнусность, святотатство для любого мужчины, кроме Великого Инки, конечно. Все остальные «дома девственниц» поставляли обученных пению, танцам, игре на музыкальных инструментах и, разумеется, эротике наложниц для инкской знати.

Наложницами из этих домов «император» одаривал наиболее отличившихся вассалов, военачальников или сановников, и такая награда была особенно почетной. В Тауантинсуйю обладать «невестами солнца» считалось престижным, тем более если они получены из «императорских» рук. Особой монаршей милости удостаивался тот, кто получал в жены или наложницы девственницу-бастардку «царской» крови, т. е. побочную дочь самого Инки. Счастливцу открывались двери в высшие слои столичной аристократии. Обычаю дарить знатных женщин родственникам, друзьям и союзникам следовала и кусканская знать.

Жестокое наказание ожидало мужчин (особенно из простонародья), не по праву овладевшими девственницами из домов «невест солнца» либо той, которая еще только лишь должна была стать «невестой солнца». Саму бывшую девственницу заживо закапывали в землю. Ее насильника или сожителя (что серьезно отягчало преступление) казнили (приемы умерщвления варьировались в зависимости от обстоятельств), а заодно казнили и всю его семью. Если девственности лишалась «невеста солнца» из кусканского дома, то убивал и не только всех родственников, соседей и жителей селения сластолюбца, включая кураку, но и весь… скот, уничтожали даже растения! Селение разрушали, засыпали камнями, а то место, где оно находилось, считалось проклятым не только для людей, но и для скота и растений. Подобная жестокость в пресечении попыток черни посягать на исключительные привилегии знати рассматривалась как вынужденная мера. (Вместе с тем это вовсе не означает отсутствия у инков проституции — публичных женщин, или пампайрун, чьими услугами мог воспользоваться любой смертный.)

Предполагается, что в домах «невест солнца» могли находиться десятки тысяч женщин! В знак того, что они стоят в услужении у самого Солнца (Инки), эти «послушницы» носили белые одеяния, а на голове особое покрывало. Когда Инка путешествовал, а иногда это длилось годами, везде, где он ночевал, для него находили прекрасных «избранных девственниц». Услужливые вассалы из местной знати старались не упустить счастливой возможности отличиться на службе, предоставив девственниц для любовных утех и ближайшим родственникам Инки, а их в свите бывала не одна сотня. Вообще, сбор подати в виде девственниц был обычным явлением в Тауантинсуйю. Случалось, удачно, вовремя поданная Сапа Инке девственница возносила своих родственников вверх по иерархической лестнице инкской «империи».

Сотни

и тысячи удостоившихся высочайшей почести оказаться наложницей Инки обретали наивысшее (после тех, в ком текла «царская» кровь) положение при дворе, особенно если они рожали ребенка, тем более мальчика. (Считают, что каждый Сапа Инка имел несколько сотен побочных детей, т. е. бастардов, обоих полов.) Такие девственницы становились придворными дамами или служанками самой «императрицы». Выйдя «в отставку», они возвращались на родину, где получали поместья и жили, окруженные вниманием и почитанием как бывшие жены Инки. Но такая судьба ожидала все же немногих. Большинство «невест солнца», оказавшись невостребованными, оставались в «домах девственниц» надолго, порой до конца жизни. Здесь они с утра до ночи ткали и шили одежду для Инки, его многочисленного двора и всей знати «империи». Кусканские девственницы «одевали» только Великого Инку и его родственников. Сшитая ими из ткани кумби (ворсистый материал, похожий на бархат) одежда считалась исключительной роскошью, и одаривание ею рассматривалось как знак великой милости, ведь в кусканском доме «невест солнца» трудились многочисленные чистокровные «принцессы».

В Тауантинсуйю среди простонародья браки заключались одновременно по всей стране, один или два раза в год, церемония имела строго организованный характер. Брачный возраст (для девушек — не ранее 18–20 лет, а для мужчин — 24 года) строжайше соблюдался, чтобы брак не превращался «в ребячество». Подбор будущей семейной пары происходил публично и в присутствии властей. Однако для вступления в брак все же требовалось согласие родителей, и, видимо, учитывались личные симпатии жениха и невесты. Если мужчина старше 25 лет не мог сделать окончательный выбор, то это делал за него курака. Он же выступал судьей, если у девушки оказывалось несколько претендентов. Брак между молодыми людьми из разных провинций и даже селений (общин) категорически запрещался. Запрещалось заключать браки между здоровыми гражданами страны и больными или калеками (немой мог взять в жены лишь немую, слепой — только слепую и т. д.).

Когда женщина выходила замуж, ее социальное положение менялось в соответствии с общественным положением мужа. Вдове не разрешалось снова выходить замуж и тем более сожительствовать вне брака. У инков запрещались аборты (тайно их делали с помощью жесткого и энергичного массажа плода и различных снадобий). Деторождение рассматривалось как дело высочайшей государственной важности. Это нашло отражение в их экономической политике: на каждого новорожденного сына семье полагался дополнительный надел земли, а на дочь только половина. Таким образом, инки применяли поощряющую систему распределения земли, чем обеспечивали широкое воспроизводство населения.

За аборт женщину наказывали 200 плетьми (если убитый плод был девочкой) или казнили (если погибал будущий работник и воин «империи»). Любопытно, но в отличие от европейцев инки считали девственность не достоинством, а скорее недостатком, так как существовало мнение, что девственницами оставались только те девушки, которые никому не приглянулись…

Совершенно особой категорией населения в Тауантинсуйю было мужское потомство знати и самого Инки от наложниц-девственниц — побочные сыновья-бастарды. Бастард умершего Великого Инки по отцу был братом правившего Сапа Инки. Таких «братьев» у Сапа Инки нередко насчитывалось более 100, но никто из них не имел права даже заговорить с братом-«императором». В жилах всех бастардов текла священная кровь божественного «императора», ее нужно было как можно больше «раздаривать» простым смертным. Все инки, начиная с самого Сапа Инки, прилежно и успешно этим занимались, и количество незаконнорожденных сыновей постоянно росло. Казалось, должно расти и число потенциальных Агауальп (бунтарей, незаконно претендующие на престол), а объединившись, они могли произвести государственный переворот?! Этого не происходило и вот почему. По матери они все принадлежали к разным, иногда враждебные родам и народам, а значит, единство и согласие между ними исключались. Таким образом, Инки, очевидно, полагали, что, производя на свет побочных детей-полукровок, они улучшают «породу» людей и окружают себя прослойкой по-родственному преданного населения.

Случай с бастардом Атауальпой, оказавшимся на престоле, уникальный. Обычно у бастардов была другая судьба. Особенно высокие должностей они не получали, зато составляли средний командный состав в армии. Это была та прекрасно обученная, тренированная родственная прослойка профессионалов в войсках, которая обеспечивала благонадежность и преданность армии «императору». Очевидно, из них формировалась «преторианская» гвардия Божественного Инки. Она играла немаловажную роль в дворцовых интригах и определении степени законности претендентов на роль Сапа Инки. Но она использовалась не только в дворцовых переворотах, одной из ее первейших задач было исключительно жестокое подавление всякого рода мятежей и восстаний. Чаще всего «бастарды не испытывали в своей военной карьере взлетов, но и не падали вниз. В редких случаях личный подвиг и героизм или симпатии августейшего отца-«императора» возвышали их над остальными.