Тайны ордена
Шрифт:
Слишком много мы делаем допущений, а русское «авось» не резиновое, как бы не лопнуло…
– Закрыто, – буркнул Тук, попытавшись потянуть дверь на себя.
Оги, молча его отодвинув, осмотрел створку, покачал головой:
– Замочной скважины нет. Засов это, задвинут изнутри. Там кто-то есть, и вы мне об этом ничего не сказали.
После этих слов я уставился на Чедара, а он, гад, лишь плечами пожал:
– Я не могу видеть все помещения, но в том, где лежит нужная нам вещь, никого нет. В других может оказаться кто угодно.
– И вы говорите это только сейчас?!
– Могу
Я, признаться, понятия не имел, каким образом можно бесшумно справиться с весьма основательной дверью. Но, на счастье, со мной были люди, которых такая проблема никогда не ставила в тупик. Оги обернулся к одному молчаливому мордовороту, тот, что-то поняв по одному лишь взгляду, снял с пояса позвякивающий мешочек, протянул. Старший мафиозо вытащил из него тонкую пластину, с виду костяную, и брусок из темного металла. Последний немедленно прижал к двери, поводил, с довольным видом сообщил:
– Засов железный.
Понятно – просто магнит. Здешние, к сожалению, не столь сильны, чтобы поднять железный засов через дощатую преграду, но у вора на этот счет было иное мнение. Сунув пластину между створкой и косяком, он начал совершать ею ритмичные движения, а бруском так же ритмично проводил по горизонтали, в конце движения отрывая его от поверхности двери.
Я быстро понял, в чем тут дело. Оги непрерывно расшатывал полосу засова, а магнитная сила в благоприятные моменты хоть на чуть-чуть, но сдвигала ее в нужном направлении. Процесс небыстрый, но если засов не застрянет где-нибудь по пути, то рано или поздно дверь откроется.
Очень продуманно. Тонкая костяная пластинка при контакте с металлом почти не вызывает звонких звуков. Так что основной шум будет возникать от движения полосы засова, но оно столь медленное, что уже в нескольких шагах ничего не различишь.
Надо взять себе на вооружение. С такой веселой жизнью может еще где-нибудь пригодиться.
– Эх молодость-молодость, – печально вздохнул далеко не старый Оги и сообщил: – Готово.
Вот он, долгожданный момент истины. Лишь дверная створка отделяет меня от того, ради чего я пошел на все это безумие. И за нею скрывается крохотный мирок, принадлежащий зловещим серым жрецам. И кто-то из них, может быть, не спустился вниз. И не факт, что это человек. Может повстречаться и тварь в захваченном теле, или нечто не менее неприятное. С них станется…
Неудивительно, что никто не торопился делать первые шаги. Пришлось взяться самому – ведь, как ни крутись, шансов выжить при внезапной атаке у меня побольше, чем у других.
Никто не прыгнул на меня из-за приоткрывшейся створки. Впереди открылся пустой короткий коридор, скудно освещаемый крошечным пламенем одинокого фонаря. Четыре дверных проема, но двери устроены лишь в двух, окон нет вообще. Стараясь ступать как можно осторожнее, заглянул в первую комнату слева. Здесь было совсем уж темно, и лишь годами развиваемые способности измененного тела позволили разглядеть обстановку: длинный стол, несколько грубых табуретов, на стене полки с деревянной
Серое жречество не гонялось за показной роскошью, так что обстановка очень даже в их стиле.
В следующей незапертой комнате было поинтереснее. Тоже стол, но куда более скромных габаритов, почти квадратный; полки вдоль стен со свитками и толстенными книгами, пачками писчих листов, письменными принадлежностями. И три кресла, в одном из которых сидел человек в сером одеянии. С порога я мог рассмотреть лишь верхнюю часть головы и правую руку с частью плеча, но этого вполне хватило, чтобы заподозрить в незнакомце темного жреца.
Так вот кто закрывал дверь на засов. Ну сейчас ты поплатишься за свою глухоту.
Меня опередил Оги. Бесшумной крадущейся походкой кота, заприметившего беспечную мышку, он подкрался к креслу, быстро провел рукой, на миг продемонстрировав чем-то затемненное лезвие короткого ножа. Мне в жизни доводилось видеть не самые приятные вещи, и я не сомневался, что он этим ловким ударом от уха до духа перехватил горло жреца. После такого живут недолго, а шок и скорость кровопотери таковы, что даже самые стойкие валятся с ног через несколько мгновений. К тому же очень удобна для убийцы ситуация, как наша: перерезанная глотка не позволяет поднять тревогу.
В общем, это было далеко не первое перерезанное горло в моей богатой на события жизни, и до сих пор я ни разу не видел, чтобы человек, получивший подобную рану, смог выжить. Надежное успокоительное средство.
Но не в этот раз.
Серый жрец встал как ни в чем не бывало, неспешно развернулся, уставившись на нас бесстрастным взглядом глаз, таких же черных, как его проклятая душа. Разверзнутая рана едва сочилась кровью, вместо того чтобы ею фонтанировать, и на глазах затягивалась темной массой.
Все это я разглядывал уже в движении: пригнувшись, несся на тварь, с силой замахиваясь копьем и надеясь, что это создание не из тех монстров, реакция у которых куда выше человеческой. Но даже они при получении серьезных повреждений на секунду или несколько чуть сдают позиции, и при удачной атаке в этот миг возможно выиграть бой одним ударом. Примерно после такого я в свое время обзавелся черным сердцем, что спасло мне жизнь в первый год здешних странствий.
Нет, этот монстр не из тех. Его движет не элитное черное сердце, а нечто куда более скромное. Широкий наконечник короткого копья без помех вошел в грудь. Удар был такой силы, что протащил тщедушное тело к стене, приколов к ней будто бабочку.
Это, разумеется, не прикончило тварь, но подарило нам немного времени. Удерживая древко копья обеими руками, я прошипел:
– Быстрее! Рубите! Руки и голову рубите!
Первым подскочил Тук. С тварями горбун сталкивался нередко, и в силу опыта, а также характера не накладывал в штаны при их виде. И его секира, с которой он отказался расставаться, вопреки моему совету (нетипичное оружие для пустынника), пришлась весьма кстати. Замах, удар, и вот тварь, собравшаяся было освободиться, делает это всего лишь одной рукой, потому как вторая корчится на полу, расплескивая темную кровь.