Тайны острова Буяна

Шведов Сергей Владимирович

Мифам я не верил, но очень трудно было не верить собственным глазам. Я быстренько вспомнил все прочитанные сказки о великанах. Во всех этих сказках великаны были полными придурками и давали себя провести самым примитивным образом. В конце концов, не глупее же рыцарь Вадимир Чарнота какого-нибудь Одиссея и уж тем более храброго портняжки.

— Если Грааль действительно существует, то волот должен знать, где он находится. Он ведь ровесник атлантов.

— Ну что же, Вацлав Карлович, вперед и с песней. Смелого пуля боится, смелого штык не берет. В общем, взвейтесь соколы орлами.

Не скажу, что

это сооружение поражало изысканностью форм. Видимо, строитель циклопического замка менее всего собирался потакать вкусам отмороженных эстетов. Все было просто и надежно. Огромные камни, весом в десятки тонн, громоздились друг на друга, образуя толстенные стены, абсолютно неподвластные ни разрушительной силе времени, ни людям. По-моему, этот замок нельзя было разрушить даже тротилом, не говоря уже о примитивных стенобитных машинах, с помощью которых наши предки крушили крепости и города. К счастью, для того чтобы попасть в обитель титана, нам не пришлось прибегать к предосудительным средствам, ибо ворота его логова были распахнуты настежь — заходи всяк, кто пожелает.

Что касается нас с господином Крафтом, то особо горячего желания погостить у загадочного волота у нас не было, тем не менее в силу сложившихся обстоятельств мы не могли повернуть от его порога несолоно хлебавши. А посему нам ничего другого не оставалось, как войти в циклопический замок с робкой надеждой на то, что большой дядя не станет обижать маленьких.

Во дворе замка царила тишина, нарушаемая лишь храпом, который с полным основанием можно было назвать богатырским. Видимо, хозяин этой горной сакли спал, утомленный праведными трудами. Будить мне его не хотелось, а потому я занялся поисками съестного. А пища телесная, судя по запаху, в замке была.

Руководствуясь исключительно обонянием, я добрался до кухни, где обнаружил висевший над потухшим очагом огромный котел. Мне не составило труда определить, что чудесный запах доносится именно оттуда.

— По-моему, это баранина.

— А если человечина? — не удержался от страшного предположения Крафт.

— Типун вам на язык, Вацлав Карлович. Зачем же подозревать хозяина в чем-то нехорошем. Мирный поселянин накушался говядины и спит.

— Вы же сказали, что это баранина? — недовольно покосился на меня Крафт.

— Будем считать, что это свинина, — сказал я, запуская руку в котел. — Слышите, хрюкает кто-то в хлеву.

— Да это хозяин храпит.

Извлеченная мной из котла ляжка никак не тянула на человеческую. Тщательно осмотрев находку, Крафт вынужден был это признать. После чего мы с ним на пару приговорили висевший на кости шмат мяса. К сожалению, нам не удалось попробовать похлебку, поскольку все мои усилия воспользоваться поварешкой оказались тщетными. Она была чудовищно тяжела.

— По-моему, она сделана из чистого золота, — сказал я, рассматривая всем известный предмет кухонного быта.

— У него вся посуда из золота, — подтвердил мое предположение Крафт. — Вон видите, миска суповая на столе стоит.

Миску я трогать не стал, зато вернулся к котлу и прицелился в плавающий на поверхности небольшого супового озерца кусок мяса.

— Куда полез грязными руками?! — прогремел вдруг над моим ухом страшный голос.

От испуга я едва не кувырнулся в котел, но в последний момент

все-таки удержал равновесие и оглянулся. Какие, там четыре метра, мама дорогая, в этом дородном дяде их было не менее шести. Такого легче убить, чем прокормить. Немудрено, что старушка Земля сделала свой выбор в пользу более мелких особей, редко достигающих в высоту двух метров и куда менее чревастых. Что касается лица волота, то худого слова о нем не скажу. Среди человеческих физиономий попадаются много гаже. Зубы, правда, впечатляли, но сказать, что его клыки размером с кабаньи, было бы явным преувеличением. К сожалению, было у него два глаза, так что вариант, использовавшийся хитроумным Одиссеем в противоборстве с циклопом, отпал сам собой.

— Вадим Чарнота, путешественник, — представился я.

— Витязь?

— Боже упаси. Ученый-этнограф. Изучаю местный фольклор. Окрестные жители порекомендовали мне вас как большого знатока в этой области. А это господин Крафт, мой коллега. Историк, гуманист, просветитель.

— Волот Имир, — представился в свою очередь великан. — Владыка всей земли от моря и до моря. Вы атланты?

— Да как вам сказать, — пожал я плечами. — С одной стороны, вроде бы да, а с другой — нет.

— Изгои, значит, — сделал неожиданный вывод хозяин.

Спорить я с ним не стал, ибо успел уже догадаться, что господин Имир недолюбливает атлантов, но, возможно, к изгоям он отнесется более снисходительно. Тем более что у меня не было ни малейшего желания ввязываться в древнюю распрю между атлантами и волотами, которая разрешилась, к нашему удовольствию, много тысяч лет назад.

— Что вам нужно в моем замке?

— Сущая ерунда. Куда-то запропастился Грааль, и мы с коллегой подрядились его отыскать.

Гром загромыхал так неожиданно, что я невольно вздрогнул. Впрочем, как вскоре выяснилось, оглушительные раскаты не имели к атмосферным явлениям никакого отношения — это смеялся волот. Видимо, у него было весьма специфическое чувство юмора. Я лично ничего смешного в возникшей ситуации не находил. Скорее уж испытывал некоторое беспокойство по поводу приплясывающей и махающей огромными ручищами туши: ненароком она могла раздавить нас с Вацлавом Карловичем.

— Это смешно, — вежливо согласился я, когда раскаты грома наконец стихли. — Но почему бы не повеселиться в хорошей компании?

— Ладно, пошли, — сказал волот. — Так и быть, напою вас вином. А потом мы устроим состязание. Могу же я слегка развлечься после стольких дней одиночества?

— Безусловно, — подтвердил я. — Но надеюсь, это будет состязание интеллектов, а не бицепсов?

— Чего? — не понял меня волот.

— Я много слышал, господин Имир, о вашем уме и необыкновенных способностях в магических искусствах, — сделал я комплимент хозяину.

Все-таки когда рядом с тобой шагает такая туша, то ты поневоле начинаешь комплексовать и метать бисер. И вообще, чувствуешь себя моськой, которой выпала почетная обязанность сопровождать слона. На каждый шаг волота мне приходилась делать три, что, согласитесь, не совсем удобно. Тем не менее я потихоньку обживался в предложенных обстоятельствах. И жилище волота не казалось мне таким уж огромным и мрачным, хотя, безусловно, много бы выиграло, если бы его серые стены были расписаны райскими птицами.