Тайны острова Буяна
Шрифт:
У дверей трактира стоял конь липового барона де Френа. А сам барон сидел за столом перед дымящимся блюдом с мясом и удивленно таращил на нас глаза. Очень может быть, Крафт был искренен в своем удивлении, но у меня были все основания выразить ему свое презрение. Как ни крути, а он нарушил наш договор, свидетельством чему были эти двое, находящиеся совсем не там, где они должны были бы быть.
— Предложите даме стул, Вацлав Карлович.
Крафт мои слова проигнорировал, и не по причине растерянности или плохого воспитания, а просто потому, что в трактире стульев
— Еще мяса, — сказал я трактирщику, который возник перед нами словно из-под земли.
— Клянусь, Чарнота, это какое-то недоразумение.
— Будем надеяться, Вацлав Карлович.
— Я приказал гаргульям их отпустить.
— Видимо, они перепутали двери, — примирительно заметил Ключевский, вгрызаясь в баранину. — Здесь, между прочим, очень приличное вино.
— Так вы были в этом трактире?
— Конечно, — кивнул Ключевский. — Настя отдала хозяину свои золотые сережки. Мы поели и переоделись, чтобы не слишком выделяться в толпе. Но нас все равно арестовали и доставили в ратушу. А там сидел этот жирный монах.
— Вас пытали?
— Нет, — покачал головой Ключевский. — Мы сразу признались в ереси и подписали все бумаги. Уж очень устрашающе выглядели их пыточные орудия. Я решил, что уж лучше быть еретиком, чем чужаком, взявшимся неведомо откуда. Все-таки хоть какой-то статус.
— Вы поторопились, господин артист, — укорил я Ключевского. — Еретики в данной местности не в почете.
— Мы это поняли слишком поздно, — заступилась за коллегу Зимина. — Но хорошо то, что хорошо кончается.
К моему удивлению, Анастасия не выглядела слишком расстроенной и ела с большим аппетитом. Трудно сказать, что это было — то ли профессиональное умение адаптироваться в любых обстоятельствах, то ли эти люди оказались на острове Буяне далеко не случайно и знали в общих чертах, что их здесь ждет.
— А где мы сейчас находимся? — оторвался на мгновение от мяса Ключевский.
— В Лангедоке, — с готовностью подсказал ему Крафт. — Середина тринадцатого века.
— Какой ужас, — довольно спокойно отозвалась Зимина.
— А я ведь не верил Закревскому, — покачал головой Ключевский. — Думал, что Аркаше все это почудилось с перепоя.
— Кстати, а куда подевался Боря Мащенко? — спросил я.
— Его не было с нами, — сообщила Зимина. — Нас разлучили еще там, в замке господина Крафта.
— Надеюсь, господин Крафт, что хотя бы с Мащенко ваши подручные не промахнулись и мне не придется спасать его от виселицы.
— Клянусь, Чарнота, это какое-то недоразумение.
Конечно, я не поверил клятвам хитроумного Вацлава Карловича. Но и смысла пытать его в чужом и враждебно настроенном городе не было. Нам надо было выбираться отсюда, и выбираться как можно скорее.
— Любезный, — подозвал я трактирщика, — вы не могли бы продать мне повозку
— Как вам будет угодно, сир.
Я достал свой заветный кожаный мешочек и вытряхнул на стол несколько золотых монет. Глаза трактирщика алчно блеснули, — кажется, я переплатил. Впрочем, меня это обстоятельство нисколько не огорчило. Зато Вацлав Карлович подозрительно глянул в мою сторону:
— Откуда у вас деньги, Чарнота?
— Мне дали взятку.
— Не смешите.
— Ваш скептицизм неоправдан, Вацлав Карлович. Кстати, а что там с нашими сокровищами? Вы проверили содержимое мешка?
— В основном это свитки религиозного содержания. Специалистов они наверняка бы привели в восторг, но, к сожалению, в наших поисках толку от них никакого.
— Вы уверены, Вацлав Карлович, что там больше ничего не было? Мешок мне показался увесистым.
— Была еще вот эта штуковина.
Крафт глянул по сторонам, обернулся на дверь, после чего достал из-за пазухи длинный металлический предмет, тускло блеснувший в неярком свете, падающем из окна. Предмет действительно был увесистым, хотя о его назначении можно было только догадываться.
— Похож на индикатор, — высказал свое мнение Ключевский. — Видите этот глазок?
— Но он ведь не горит, — пожал плечами Крафт.
— Вероятно, прибор либо выключен, либо неисправен. А как он попал в тринадцатый век?
— Спросите что-нибудь полегче, господин Ключевский.
Завязавшийся обмен мнениями прервал хозяин, сообщивший, что лошади и повозка готовы. Самое время было убираться из этого города подобру-поздорову, пока нас не замела инквизиция. У меня не было ни малейшего желания заканчивать свою жизнь на костре.
— Должен вас предупредить, сир, что дороги в наших краях ныне не безопасны.
— Это я уже успел заметить.
— Я имею в виду не людей, благородный рыцарь, — понизил голос почти до шепота хозяин. — Ходят слухи о волкодлаках.
— Это что еще за волкодлаки?
— Оборотни, сир. Неделю назад они напали на богатый и хорошо охраняемый обоз. Спастись удалось только одному человеку. Я собственными ушами слышал, как он рассказывал об этом брату Бертрану.
— Так, может, речь шла о катарах?
— Нет, это были волкодлаки. Они и раньше время от времени появлялись в наших краях, но в тот раз они пришли большой стаей.
Полученная от трактирщика информация меня отчасти позабавила, а отчасти насторожила. С одной стороны, в Средние века жили очень суеверные люди, с другой, как я успел убедиться на собственной шкуре, дыма без огня не бывает. В определенном смысле я и сам был оборотнем, а потому и воспринял предупреждение с должной серьезностью.
Повозка, которую я купил у трактирщика, выглядела достаточно крепкой и даже вселяла надежду, что она не развалится на каменистой дороге и довезет свой драгоценный груз, я имею в виду прежде всего Анастасию Зимину, до станции назначения. Знать бы еще, где эта станция находится! Но в данном случае я полагался исключительно на удачу и на кривую, которая куда-нибудь да выведет.