Тайны православных святых
Шрифт:
В станице Сергиевской красноармейцы вначале разграбили квартиру священника, надели на шею лошади епитрахиль, а к хвосту привязали крест и в таком виде водили по площади.
Потом были устроены кощунственные похороны живого товарища, и охмелевшие красноармейцы палили в небо и кричали, что расстреляли Бога. В Донской области не было ни одного храма, которого не осквернили бы большевики…
Отделение церкви от государства многими трактовалось как физическое истребление лиц духовного звания. Убить попа или поглумиться над ним стало нормой поведения для «товарищей». Так, в Спасском монастыре был убит 75-летний архимандрит Родион, но сначала ему срезали кожу вместе с волосами с головы (сняли скальп).
В Херсонской губернии священника распяли на
В Харькове 80-летнего иеромонаха Амвросия избили прикладами, раздели донага, а когда он хотел перекреститься, отрубили руку. Его тело так и не похоронили, а отдали на съедение собакам. Священника Никольского во время литургии вывели из монастыря и после избиений убили, выстрелив в рот со словами: «Мы тебя причащаем».
Православный священник В. Никифоров-Волгин, который вместе со всеми пережил ад и в годы страшного лихолетья взял на себя подвиг апостольского странничества, написал небольшую книжицу под названием «Дорожный посох», где передается атмосфера, царившая в то время, и описываются подвиги русских православных отцов.
Отрывок из этой книги, приведенный ниже, свидетельствует о высоком состоянии души епископов, священников и монахов, сумевших сохранить веру даже несмотря на истязания, гонения и мучения: «Я проходил мимо оскверненных храмов, сожженных часовен, монастырей, превращенных в казармы и торговые склады, был свидетелем надругательства над мощами и чудотворными иконами, соприкасался со звериным ликом человека, видел священников, ради страха отрекшихся от Христа… Был избиваем и гоним не раз, но Господь помог мне все претерпеть и не впасть в уныние. Да разве могу я ослабнуть духом, когда вижу я сотни пастырей, идущих с котомками и посохами по звериным тропам обширного российского прихода. Среди них были даже и епископы, принявшие на себя иго апостольского странничества… Все они прошли через поношение, заключение, голод, зной и ледяной ветер. У всех были грубые, обветренные лица, мозолистые руки, рваная одежда, изношенная обувь, но в глазах и в голосе сияние неизреченной славы Божией, непоколебимость веры, готовность все принять и все благословить… При встрече кланялись земно друг другу, обнимались, тихо беседовали среди поля или леса. На прощание крестили друг друга и расходились по разным дорогам».
Удивительно, что православный русский народ, который 1000 лет жил со Христом, глубоко воспринял в свою душу жертву Спасителя, породил таких великих и почитаемых святых, как Антоний и Феодосий Печерские, Сергий Радонежский, Амвросий Оптинский, Серафим Саровский и многих других, взрастил миллионы истинных праведников, создал столько величественных, славных и знаменитых обителей, храмов и церквей, народ, который столетия был предан своим православным праздникам и традициям, мог принять власть безбожников.
Как мог этот народ следовать звериными тропами, искореняя все, что напоминает о Боге, о Христе, равнодушно взирать на глумления над православными святыми, разрушать церкви и монастыри, жечь иконы и истязать своих духовных наставников? На этот вопрос сложно ответить однозначно. Но можно заметить, что русский народ не во всем сочувствовал большевикам, и если одно он терпел, то другое — враждебное отношение к «господам» и «поработителям» — принимал с большим энтузиазмом.
Церковь в то время, благодаря большевистской пропаганде, у многих ассоциировалась с властью, а значит, находилась по ту сторону баррикады, хотя в целом можно сказать, что революция была воспринята большинством пассивно и большевизм был скорее навязан простому люду, чем с радостью принят.
В «Слове на день прославления святителя Иоанна, митрополита Тобольского» новопрославленный исповедник протоиерей Петр Чельцов, обдумывая прошлое, настоящее и будущее Церкви российской, сказал следующее: «…на мрачном горизонте ее страданий вдруг зажигалась яркая звездочка и выводила ее на верную дорогу, и Великая Святая Русь спокойно и величаво продолжала свое, указанное ей промыслом историческое шествие…»
Революция, сжигающая в своем огне грехи России, вызвала небывалое цветение святости: святость мучеников, духовных подвижников в миру и исповедников. Сколько святых, новоявленных угодников Божьих, появилось в Русской церкви в XX веке, когда для России настал час испытания ее веры, час подвига за Христа! Тогда Патриарх Московский и всея Руси святитель Тихон указал всем верующим единственный путь в новой жизни: «Если нужна искупительная жертва, нужна смерть невинных овец стада Христова, благословляю верных рабов Господа Иисуса Христа на муки за Него».
И многострадальная Россия во главе со своим патриархом вступила на свою Голгофу…
Василий Белавин родился в 1865 году в Псковской губернии в семье священника. После Псковской семинарии он поступил в Петроградскую духовную академию, после окончания которой в 1888 году вернулся в Псковскую духовную семинарию и стал работать преподавателем.
Но в 25 лет Василий принял постриг с именем Тихон, а в 33 года монаха возвели в сан епископа Люблинского. Тихон прожил семь лет на Аляске, имея собственную кафедру в Северной Америке. Затем он был возведен в сан архиепископа и в 1907 году назначен в Ярославскую епархию. Через некоторое время начальство перевело Тихона в Виленскую епархию, где его и застала война в 1914 году.
Виленская епархия оказалась в сфере военных действий, и большая часть епархии была отрезана от России линией фронта. Святителю пришлось оставить Вильно, спасая церковное имущество и святые мощи. Тихон поселился в Дисне, на самой окраине своей епархии. Он часто посещал передовые позиции, где беседовал с солдатами и офицерами. Несколько раз святитель попадал под обстрел.
Февральская революция внесла свои «коррективы» в Русскую Церковь. Обер-прокурором Синода стал князь Львов, который сразу же сменил весь состав Синода, изгнав митрополитов Макария и Питирима. Вскоре был объявлен собор, целью которого было выбрать главу Московской епархии. Подавляющее большинство голосов получил архиепископ Тихон.
В августе 1918 года открылся Священный собор, где архиепископу Тихону был присвоен титул митрополита, к тому же его избрали председателем собора и патриархом.
В первую годовщину Октябрьской революции большевики ликовали — целый год в стране держалась советская власть. Но патриарх Тихон направил Совету народных комиссаров послание: «Захватывая власть и призывая народ довериться вам, какие обещания давали вы ему и как исполнили вы эти обещания! Поистине вы дали ему камень вместо хлеба и змею вместо рыбы… Любовь Христову вы открыто заменили ненавистью и вместо мира искусственно разожгли классовую вражду… Вы наложили свою руку на церковное достояние, собранное поколениями верующих… Мы знаем, что наши обличения вызовут у вас только злобу и негодование и что вы будете искать в них лишь повод для обвинения нас в противлении власти».
Проглотили ли с легкостью это послание большевики? В тот момент — да. Возможно, в общей неразберихе первых послереволюционных лет, когда не хватало пуль на белых, дворян и прочих врагов революции, властям было не до патриарха…
Патриарх Тихон участвовал во всех крестных ходах, а после получения известия об убийстве всей царской семьи он отслужил панихиду и заупокойную литургию. По окончании литургии Тихон выступил с речью: он говорил о том, что убийство государя и его семьи ничем нельзя оправдать, а те, кто совершил столь страшное злодеяние, должны быть заклеймены как палачи. Верующие очень боялись за своего патриарха, прекрасно зная, что «революционно настроенным массам» ничего не стоит убить вставшего у них на пути святого отца. Один раз к Тихону пришла целая делегация во главе с видными архиереями, просящими патриарха уехать за границу. На что Тихон ответил: «Было бы слишком на руку это врагам Церкви, и они бы использовали это в своих целях».