Тайны смерти русских писателей
Шрифт:
Действительно, согласно некоторым источникам, в 1837 г. Лермонтов неудачно сватался к Наталье Соломоновне — ему отказали, но дружеские отношения при этом нарушены не были [222] . Поскольку случилась сия история в Пятигорске, где Мартыновы как раз проводили лето, а поэт направлялся в отряд, в котором тогда служил Николай Соломонович, его мать и сестры передали с Михаилом Юрьевичем письма для сына и брата. Пакет с письмами пропал, по крайней мере, так заявил Лермонтов — будто по пути его обворовали. Имеются сторонние свидетельства, что в расположение поэт приехал тогда вообще без каких-либо вещей. Но мать Мартынова Елизавета Михайловна (1783–1851) написала сыну, что Михаил Юрьевич, скорее всего, сам вскрыл письма, чтобы выяснить причины отказа ему в руке Натальи. Дело в том, что, помимо писем, в пакет вложили 300 рублей, но ни Лермонтову,
222
См.: Лермонтовская энциклопедия. АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом). М.: Сов. энцикл., 1981.
223
Юлия Соломоновна Мартынова (в замужестве Гагарина) (1821 —?).
Нельзя не упомянуть и о том, что в старости Мартынов рассказал своему приятелю доктору Пирожкову именно историю с распечатанным письмом как главную причину дуэли. Ведущие лермонтоведы объявили это заявление лживым.
Имеется также ничем не подтвержденная версия, будто накануне дуэли Лермонтов нарисовал гадкую карикатуру на сестру Мартынова.
3. После гибели Лермонтова по Пятигорску распространился слух, будто дуэлянты соперничали из-за женщины: либо из-за Э. А. Клингенберг, либо из-за Н. П. Верзилиной. Специалисты давно опровергли эту сплетню.
4. Совсем романтичные версии современников, поддержанные некоторыми литературоведами: будто Мартынов прочитал «Героя нашего времени» и узнал себя в Грушницком из «Княжны Мери»; иная вариация — Мартынов узнал свою сестру Наталью либо в образе княжны Мери, либо в образе Веры. Он был возмущен таким «глумлением» и решил отомстить.
5. Мартынов вызвал Лермонтова на дуэль и убил его не по своей воле, а выполняя волю высокопоставленных недоброжелателей поэта. Якобы указание покончить с Михаилом Юрьевичем он получил из пятигорского салона генеральши Мерлини. Первым такое предположение выдвинул в конце XIX в. военный историк и один из первых биографов поэта Петр Кузьмич Мартьянов (1827–1899) [224] . Эти предположения весьма сомнительны.
224
См.: Мартьянов П. К. Последние дни жизни М. Ю. Лермонтова. М.: Гелиос АРВ, 2008.
Генерал Станислав Демьянович Мерлини (Мерлиний) (1775–1833), поляк по происхождению, служил в русской армии с 1798 г., участвовал в антинаполеоновских войнах, с 1810 г. командовал различными воинскими подразделениями на Кавказе. В 1827 г. вышел в отставку и поселился в Пятигорске, где благополучно и скончался. Лермонтов его вообще не знал. Вдова генерала Екатерина Ивановна Мерлини (обычно ее называли Мерлина) (1793–1858) была женщиной неординарной, примечательной. Достаточно уже того, что она и ее супруг стали прототипами семьи капитана Миронова в пушкинской «Капитанской дочке».
Особую известность получила Екатерина Ивановна, когда героически участвовала в обороне Кисловодска во время черкесского набега 24 сентября 1836 г. По тревоге она первой явилась в крепость верхом по-казачьи, с шашкой и нагайкой и организовала оборону артиллерией так, что горцы бежали прежде, чем подошла помощь казаков. За этот подвиг Николай I наградил генеральшу Мерлини бриллиантовыми браслетами и фермуаром с георгиевскими крестами. У Мерлини были богатые имения в Кисловодске и Пятигорске. Салон генеральши являлся центром светской жизни на Водах.
Предполагают, что Екатерина Ивановна состояла на службе в III Отделении.
Мартьянов выдвинул версию, будто генеральша отчего-то возненавидела Лермонтова, и при ее салоне сложился целый кружок мерлинистов, составивших заговор с целью убить Михаила Юрьевича. Один из вариантов этой версии: Мерлини получила приказ на ликвидацию поэта от самого Бенкендорфа или даже Николая I. Зачем первым людям государства сдался Лермонтов, объяснить никто не может.
Как бы там ни было, но один из наиболее авторитетных в широкой публике лермонтоведов второй половины XX столетия Ираклий Луарсабович
Диссонансом версии Андроникова звучат слова профессора Дерптского университета П. А. Висковатого о том, что Лермонтов в свой последний приезд в Пятигорск быстро довел ситуацию до состояния, когда «некоторые из влиятельных личностей из приезжающего в Пятигорск общества, желая наказать несносного выскочку и задиру, ожидали случая, когда кто-нибудь, выведенный им из терпения, проучит ядовитую гадину. (Выражение, которым клеймили поэта многие.)» [225] .
Доподлинно известно, что в 1841 г. кто-то действительно очень хотел втянуть Михаила Юрьевича в дуэль. Кто эти люди? История о том умалчивает. Но сохранились точные свидетельства нескольких современников, что первоначально на дуэль с поэтом подстрекали прапорщика Семена Дмитриевича Лисаневича (1822–1877), которого Лермонтов не раз высмеивал в обществе. Как записал со слов очевидцев П. А. Висковатый, «к Лисаневичу приставали, уговаривали вызвать Лермонтова на дуэль — проучить. «Что вы, — возражал Лисаневич, — чтобы у меня поднялась рука на такого человека!»». Некоторые историки предполагают, будто подстрекательством занималась шестнадцатилетняя Н. П. Верзилина, за которой ухаживал Лисаневич и предположительно ухаживал Н. С. Мартынов.
225
Висковатый П. Л. Михаил Юрьевич Лермонтов. М.: Захаров, 2004. Далее цитируется по этому изданию.
6. В советское время, начиная с 1920-х гг., лермонтоведы начали разрабатывать версию, будто устранить поэта решил сам император. Якобы именно с этой целью по его поручению в апреле 1841 г. Бенкендорф командировал на Кавказ жандармского подполковника Александра Николаевича Кушинникова (1799–1860).
Другой вариант этой версии: царь повелел организовать убийство поэта военному министру А. И. Чернышеву, который поручил эту операцию начальнику штаба войск на Кавказской линии и в Черномории полковнику Александру Семеновичу Траскину (1803–1855). Предполагают, что именно с целью убийства Лермонтова Траскин разрешил Михаилу Юрьевичу подлечиться в Пятигорске, а не проследовать прямиком к месту назначения.
Сплетни о косвенном участии императора и его ближнего окружения в убийстве Лермонтова начали распространяться еще в XIX в., сразу же после гибели поэта. Сохранилась запись из беседы П. А. Вяземского с А. Н. Голицыным 4 августа 1841 г. в Царском Селе: «По случаю дуэли Лермонтова князь Алек. Ник. Голицын рассказывал мне, что при Екатерине была дуэль между Голицыным и Шепелевым. Голицын был убит, и не совсем правильно, по крайней мере, так в городе говорили и обвиняли Шепелева. Говорили также, что Потемкин не любил Голицына и принимал какое-то участие в этом поединке» [226] .
226
Герштейн Э. Т. Отклики современников на смерть Лермонтова. По неопубликованным материалам архивов Елагиных, Булгаковых, Каткова и Самариных // М. Ю. Лермонтов: Статьи и материалы. М.: Гос. соц. — эконом. изд-во «Соцэкгиз», 1939.
(Смысл этой цитаты можно понять из записи A.C. Пушкина в «Замечаниях о бунте» (Пугачева) 1834 г.: «Князь Голицын, нанесший первый удар Пугачеву, был молодой человек и красавец. Императрица заметила его в Москве на бале (в 1775) и сказала: «Как он хорош! настоящая куколка». Это слово его погубило. Шепелев (впоследствии женатый на одной из племянниц Потемкина) вызвал Голицына на поединок и заколол его, сказывают, изменнически. Молва обвиняла Потемкина». — В. Е).
Исследователи обычно подчеркивают, что версия об организации убийства поэта ближним окружением императора исходит из самого окружения Николая I, поскольку трудно назвать более близкого к нему человека, чем Александр Николаевич Голицын. Доверенное лицо императора, он имел исключительное право входить к Николаю Павловичу без доклада; именно Голицын осуществлял надзор за царскими детьми во время отсутствия в столице родителей. Александр Николаевич занимал должность начальника почтового департамента, где осуществлялась перлюстрация писем, в том числе и корреспонденции III Отделения — как всего ведомства, так и лично Бенкендорфа, в частности.