Тайны старого Петербурга
Шрифт:
Фурия обрушила весь свой гнев на бедного старшего лейтенанта. Откровенно говоря, я предполагала, что это и есть гражданка Белоусова, и с огромным интересом ее разглядывала. Она очень походила на Жениных предыдущих, быстро бравших его в оборот.
– И вы хотите, чтобы я вошла с вами в долю?! – спросила я у нее. – Да забирайте вы его со всеми потрохами, я не то что цента, копейки за бывшего не выложу.
– Правильно, – кивнула Ольга Николаевна.
– А откуда у вас двадцать пять тысяч долларов? – поинтересовался Иван Петрович. – В налоговой инспекции про них знают?
Но ворвавшаяся гражданка
Терентьев сидел весь пунцовый и пытался объяснить благоверной, что он при исполнении. Иван Петрович проявил мужскую солидарность и подтвердил, что старший лейтенант в самом деле пришел к нам по делу, поскольку моего бывшего мужа взяли в заложники.
– И что? – спросила дама, оглядывая меня.
– Если хотите, можете выкупать и забирать себе, – предложила я ей.
– А сколько за вашего требуют? – полюбопытствовала Терентьева, временно оставив в покое своего.
Мы сообщили, что похитители оценили Женю в пятьдесят тысяч «зеленых». Дама еще больше заинтересовалась, заметив, что она бы за своего и рубля не дала. Но почему-то целый день за ним бегает, мысленно усмехнулась я.
Терентьева тянула мужа домой. Он оставил нам свою визитку, попросив сообщить, если мы что-нибудь узнаем о местонахождении Евгения Юрьевича. Мы все кивнули, хотя не собирались участвовать в поисках Жени, тем более выплачивать за него требуемые суммы. Но, может, позвонить все-таки Валерию Павловичу?
Мы не успели выпустить супругов Терентьевых, бочком продвигавшихся по заставленному коридору, потому что в дверь опять позвонили. Не квартира, а приемная министра.
На пороге стояли две девочки: одна – из элитного десятого класса, где я преподаю, вторую я не знала.
– Добрый вечер, Марина Сергеевна, – пискнули они. – Мы к вам. Можно?
До прихожей наконец добралась госпожа Терентьева, тащившая за собой мужа. Она уставилась на девчонок.
– Ира? Что ты здесь делаешь?!
Мне было трудно поверить, что тихоня Ира Терентьева – дочь этой разъяренной фурии. Правда, познакомившись с отцом, я поняла, в кого она пошла. Мать теперь вопила на дочь за то, что та не прополоскала как следует белье, вытерлась не тем полотенцем, не туда положила вилку и все в том же духе. Старший лейтенант пытался вступиться за дочь, но, конечно, не тянул против супруги. И тут во мне проснулся педагог.
Я взяла ситуацию в свои руки, приказав Терентьевой-старшей замолчать и покинуть пределы моей квартиры, старшему лейтенанту – зайти в дневное время, если у него еще остались к нам вопросы, а Ире с подружкой – проходить.
Терентьева-старшая не привыкла получать отпор, но, натолкнувшись на мой ледяной взгляд, как-то сразу сникла.
– Ирочка, ты за нами пришла? – спросил тем временем отец.
– Нет, я к Марине Сергеевне. У нас с Алисой вопрос по французскому. Марина Сергеевна – наша учительница.
Почему-то слово «учительница»
Входную дверь я еще закрыть не успела и увидела, как по лестнице поднимается какая-то стильная высокая дама в брючном костюме. Поскольку идти она могла лишь к нам, у меня возникли подозрения, что она тоже присоединится к честной компании. И оказалась права. Дама обвела собравшихся отсутствующим взглядом. Боже! Это же она сидела в джипе, только сейчас была без шляпки. Тем временем вновь прибывшая спросила ровным, без всяких эмоций голосом, где Марина.
– Здесь я, – приподнялась Терентьева-старшая. – А чего надо-то?
Я молчала, не в силах вымолвить ни слова. Вот теперь я ее вспомнила. Мне доводилось встречаться с ней два раза (если не считать тех случаев, когда она сидела в джипе): в первый – у Жени, во второй – у Стрельцова. Дочь бизнесмена, единственная наследница какой-то империи, прихватившая бывшего, когда он устанавливал системы видеонаблюдения у ее отца. Я тогда приезжала к Жене за алиментами, а эта дамочка бросила мне свысока несколько фраз с единственной целью – унизить. Видимо, унижение слабых и хуже устроенных в жизни, чем она, доставляло дамочке большое удовольствие. Кайф ловила, садистка чертова. Женя мне потом ее в красках расписывал… Говорил, что хуже, чем все его предыдущие, вместе взятые. Но она его давно бросила. Что ее сейчас-то сюда принесло?
Или это она из-за Стрельцова?! У него дома она меня не узнала, не ассоциировала с Жениной бывшей женой. Да и кто я ей? У Стрельцова она со мной даже не поздоровалась, не удостоила ответом мое приветствие. Посмотрела свысока: какая-то репетиторша, недостойная даже кивка царственной головы. Саша, сын Стрельцова, потом за ее спиной рожицу скорчил, признался, что эту тетю Раю терпеть не может, и сказал, что у них с папой какие-то дела. Подросток, по-моему, был уверен, что не постельные. А если все-таки постельные и она каким-то образом узнала или увидела, как я от Стрельцова выходила после распития кофеев? Теперь пришла указать мне на мое место. И во дворе следила за Олегом Вениаминовичем?
Итак, я не могла вымолвить ни слова, узнав даму. Наши жильцы тоже молчали. Только моя тезка призналась, что она Марина.
Вновь прибывшая дама окинула нас всех ледяным взглядом, который, задержавшись на Марине Терентьевой, стал еще и презрительным. Потом она взглянула на меня. В ее глазах промелькнула такая ненависть, что мне стало страшно… Значит, узнала меня? Но почему она меня так ненавидит? Может, думает, что я пытаюсь увести у нее Стрельцова? Или Женя и ей звонил насчет выкупа, а она пришла… Зачем? Правда, смотрела она на меня не больше секунды, затем посмотрела на старшего лейтенанта и заявила: