Тайны Сумрака
Шрифт:
День выдался ясный, солнце опаляло землю лучами, обличая все подробности ужасной трагедии, разыгравшейся ночью в деревне.
– Мои овцы! Все мои овцы! – сокрушался молодой ещё фермер, сидя на траве перед горой из поломанных досок хлева.
Пятнадцать овец были всем его нехитрым богатством, накопленным за годы тяжкого труда. Были.
Недавно он отстроил дом, недавно отстроил хлев, недавно начал вставать на ноги, продавая шерсть и мясо. И теперь всё рухнуло вместе со стенами скотного двора. Зверь напал ночью, а может, и не один, в щепки
Не в состоянии ещё взять себя в руки, он сидел на земле, запустив пальцы в тёмные волосы, и смотрел, как добросердечные соседи разбирают завалы, сортируют доски и обломки, вытаскивают из-под мусора, в который превратился чистенький хлев, окровавленные тушки и куски его прекрасных беленьких овец. С каждой новой кровавой находкой глаза фермера наполнялись слезами, и он кусал губы.
– Эй, Тасилий, - к нему подошёл розовощёкий сосед Валим, в руках его были два обломка доски. – Таська, смотри-ка чего.
Фермер поднял на него полные отчаянья глаза. Сосед тыльной стороной ладони утёр со лба пот, выступивший на жаре, и протянул Тасилию дощечки. На посеревшем, будто покрытом серебром дереве расцвели глубокие желтоватые царапины. Размер их был впечатляющий, медвежий, не иначе. Рукавом рубахи Тасилий стёр с глаз пелену слёз и взял в руки доски.
– Мы с людьми-то тут подумали, - начал Валим, выпрямляясь. – Нежить то была, Таська. Не иначе, как из Приграничных лесов прискакала к нам. Ты не реви, а радуйся, что сам цел, да мы все целы, что до домов тварь энта не добралася.
Тасилий отбросил доски, подтянул колени к подбородку и обнял их.
– Тась, - сосед по-отечески положил ему рабочую лапищу на плечо, - а овец-то сжечь надо. Поганое мясо-то, зубья-то у нежити поганые…
– Делайте, что надо, - отмахнулся Тасилий, встал с земли и, пошатываясь, побрёл к дороге, до дома от хлева было всего двадцать футов.
Валим с тоской смотрел вслед соседу. Жалко было парня, только, кажется, на ноги встал, а тут такое. Ну и пусть, что они из-за общего забора цапались, бывало! Соседи же.
– Эй, Валим! Ну, чего там? Чего встал-то? – зычно крикнула жена, откидывая в кучу мяса овечью ляжку. Над кучей уже роились с жужжанием мухи.
– Да иду я.
Он быстро подошёл к людям на завале и сам стал откидывать доски. Работы ещё было много. Сивый Митяй, крепкий, жилистый старик из дома с другого края деревни, прошедший, говорят, всю войну с вилами наголо, выпрямился, похрустывая спиной.
– Чую я, к ночи нам готовиться надобно!
– А чего к ночи? – молодая девица Роска, с тугой косой, уложенной на затылке с алой лентой, выпрямилась тоже, отмахивая от лица жирную муху. – Отогнали зверя же, чай не сунется больше.
– Крови он тут вкусил, - объяснил Митяй, - теперь не отвадишь. Надо вокруг деревни костёр жечь да колья выстругать. Да и весточку к магу в Дорсан послать недурно.
– До Дорсана двадцать миль, пешком, чай, никто не пойдёт, - возразил ближайший сосед Валима, Ронс, щуплый заводчик кур с бегающими
– Надо будет, я пойду, - весомо возразил Валим.
– Нет, Валим, ты здесь нужнее, - Митяй осмотрел народ, стоящий на досках, как крестьянское ополчение в годы войны. – Я лошадь свою дам, а отправим Павку, сына твоего. Справится малец?
Валим глянул на шестнадцатилетнего Павку, приосанившегося по такому случаю, и усмехнулся. Сорванец всеми силами пытался показать, что он уже взрослый, трепетно лелея жиденькие первые усы.
– Справится. Туда-сюда к вечеру обернётся!
– Тогда пошли, Павка, письмо напишем, да лошадь дам. Только, чур, не лихачь! Марыся у меня не скаковая, а ломовая!
Павка был готов хоть на край света бежать за Митяем. Его так окрыляла важность миссии, возложенной деревней на его плечи, что, кажется, сейчас он сам обогнал бы любую лошадь.
– Что это всё значит?!
Эльмирриан обернул вокруг пояса простынь и с непониманием взглянул на пышущего негодованием Шейлирриана. Спасибо Богам хотя бы за то, что Принц постучал, прежде чем войти.
– Не люблю спать в одежде, - лучезарно улыбнулся Инниар. – Или Вы что-то другое имели в виду, Принц?
– Не морочьте мне голову, Князь! – раздражённо потребовал Наследник, проходя по неприбранной комнате. – Я хочу знать, что Ваши арши делали возле меня?
– Не имею представления, - Эльмирриан сел в плетёное светлое кресло, закинув ногу на ногу. Распущенные волнистые волосы укрывали плечи и грудь, и демон выглядел озорным богом, спустившимся на грешную землю. – Я ведь говорю, я спал.
Шейлирриан сжал челюсти, резко поднял с пола пикантную кружевную деталь дамского туалета и со злостью кинул Старейшине:
– Спали?!
– Это, наверное, моё, - развеселился Старейшина и приложил к себе вещицу. – Знаете, все эти старческие причуды. Надеюсь, это останется между нами, Ваше Высочество?
Наследник остановился возле стола и устало положил ладонь на столешницу. Нужно было успокоиться, иначе Князь Инниар так и продолжит просто издеваться над ним. Шейлирриан замолчал и перевёл дыхание. Инниар внимательно следил за изменением его глаз. Как только Принц успокоился, Эльмирриан откинул кружево на кровать и посерьёзнел:
– А теперь присядьте, Принц.
Шейлирриан со всей ясностью увидел, что теперь перед ним именно Старейшина. Князь внушал уважение.
Шейлирриан пододвинул плетёное кресло для себя и сел напротив.
– Что Ваши арши делали рядом со мной? Вы следили за мной, Князь?
– Такой тон подходит значительно больше Наследнику Шанакарта. Я не следил за Вами, я следил, чтобы Вам ничего не угрожало. Как оказалось, не зря.
– Вы знали о покушении?
– Нет. Я просто не доверял эльфам. И, находясь здесь, узнал много интересного. Например, что местные настроены против Вас, Ваше Высочество. Если эти бесстрастные создания и способны ненавидеть, то ненавидят они Вас. У Вашей милой матери оказалось довольно много самостоятельных сторонников, способных на решительные действия.