Тайны третьей столицы

Шеремет Иннокентий

— А врач? — обрадовался Быков возможности перейти к конкретике. — Медсестра пропала, как я понял. А — врач?.

— Правильно мыслишь. Сразу видно, профес­сионал. Врач, вроде бы, ничего не слышал и не зна­ет. Врет, конечно, но я решил: если я через своих надавлю, то и фельдшер куда-нибудь исчезнет. И не трогал, тебя ждал. Чтобы ты хоть что-то в том деле прояснил. Сможешь?

— Откуда мне-то знать? — удивился Быков. — Я в вашем Катеринбурге всего несколько часов. Может, меня ваши менты замочат через пять ми­нут!

— Почему?

— А почему вы к ним не обратились?

— Вот ты как ставишь, значит,

вопрос? Ну, в этом есть смысл. Понимаешь, я не могу...

В кармане мэра заиграла бравурная мелодия. Чирнецкий достал мобильник и рявкнул:

— Да!.. Что?.. Нет, не смотрел. Делать мне не­чего, как телик смотреть... Про что? Так они там только грязь и льют... Послушай, я занят. И если по поводу каждого тявканья этого УТА ты будешь... Ментов? Ну, это... Нет! Не нужно. В конце концов, на то она и свобода слова, чтобы люди могли сказать, что они думают о власти... Нет, я сказал: никаких ментов! В суд? Ну, это можно. Ну и что, что долго? Парень, ты забыл, в какое время мы жи­вем? Люди уже не марионетки! Они должны знать о своей власти все! Даже самое хреновое... Ладно, потом договорим... — он убрал трубку и несколько мгновений молча шевелил губами. — Извини: опять телевизионщики Россиля нас грязью полили. Лю­дям, конечно, обидно. Но... Приходится терпеть. На то она и демократия. Так о чем это мы?

— Почему вы по поводу этого дела не накру­тили хвоста своим ментам?

— Думаешь не крутил? Еще как! Да только толку-то. У нас тут все у губернатора в кулаке. А он явно не заинтересован, чтобы правда стала известна людям. Тут еще... Понимаешь, как раз сей­час решается: кого Кремль поддержит на выборах .... Если этого старого оборотня Россиля — Катеринбургу каюк. Все, что мы с такими трудами тут сделали, пойдет насмарку. Но поскольку материа­лы о воровстве, которые мы пачками отправляем в Москву — не действуют, то...

— Так вы что, — уточнил Василий, — полага­ете, что ваш губернатор причастен к смерти этого... Затовского?

— А как еще объяснить, что за два почти года — и никакого просвета? — снисходительно прищурился мэр и постучал толстым пальцем по большому желтому конверту. — Я тут тебе принес материалы. Ознакомишься, многое поймешь. Ну, явно же кто-то заинтересован, чтобы тайна оста­лась покрыта мраком.

— Возможно, они просто... Не умеют хорошо искать?

— Опять же: если не умеют, губернатор обя­зан выгнать тех, кто не умеет, и поставить тех, кто умеет. Разве нет? Так или иначе, но все замыкается на Россиле... Я полагаю, что кто-то саботажнича­ет в его пользу и среди моего окружения. Когда ты прояснишь все со смертью молодого депутата, выяснится, кто этот шпион. Я почти уверен, что обнаружится причастность Россиля к этой смерти. А коль так, то... В общем, сейчас последний шанс узнать правду. Если губернаторская мафия побе­дит, то мы ее не узнаем никогда.

— Кому из своих вы абсолютно доверяете?

— Ты имеешь в виду по данному вопросу? Никому. Все контакты и отчеты — кстати, отчиты­ваться ты должен минимум ежедневно — только со мной. Только со мной, понятно? Наверное, у тебя есть вопросы?

— Знаете... Я с дороги, устал. Да еще и ваши материалы нужно прочитать, обдумать все... Хва­тит на сегодня.

— Слушай, ты что? — удивился мэр, не при­выкший, чтобы аудиенцию прерывал тот, кому ее дают. — Я ж тоже не на курорте! Весь день,

как белка кручусь. Пользуйся, пока я в твоем распо­ряжении!

— Непременно... Но сегодня я уже попользо­вался и пока мне хватит.

Когда раздосадованный мэр ушел, Быков постоял у окна, глядя на темный прямоугольник деревьев внизу и плоские здания между ними. На­верное, детский сад.

Ему было о чем подумать. Можно по всякому воспринимать тягу мэра к патетике. Но если бы его, Быкова, так бы полоскали, как Чирнецкого, и у него была бы возможность устроить журналюгам наезд ментов... Он вряд ли бы удержался и от без­закония. А Чирнецкий оказался выше этого.

Обладая немалым опытом общения с чинов­никами, в том числе и самого высокого ранта, Бы­ков уже вполне точно мог определить, когда они врут, когда притворяются, а когда — совершенно искренни. Чирнецкий с ним говорил довольно ис­кренне. Конечно, что-то он явно умалчивал. Но то, что Чирнецкого действительно до крика волнует тайна гибели депутата — это факт.

С другой стороны, как поверить, что мэр почти полуторамиллионного города не может заставить милицию и прокуратуру всерьез рассле­довать убийство?

Это возможно только в одном случае: если правоохранители уже все знают, но говорить не хотят. И при таком раскладе понятно, почему мэр вызвал варяга.

Чужого не жалко.

И вступиться в случае чего за него тут не­кому.

Быков видел, что мэр остался недоволен тем, как он грубовато, ссылаясь на усталость с дороги, оборвал разговор и выпроводил хозяина Катеринбурга. Но тут уж ничего не поделаешь: заказчику всего не объяснишь. А если и попытаешься, то все равно вреда от этого будет куда больше, чем пользы. Потому что если бы он был в состоянии в самом деле понять твои объяснения, он бы обо­шелся своими силами. Не даром по закону Парето восемьдесят процентов проблем с выполнением за­каза порождаются именно самим заказчиком.

Василий Денисович и сам пострадал от своего резкого желания оборвать инструктаж на полу­слове. Он даже не успел затронуть самое живот­репещущее: вопрос о гонораре, командировочных и о лимите на представительские расходы. Но тут уж ничего не поделаешь: как ни меркантильна выпавшая ему для проживания эпоха, а все-таки, дабы не исхалтуриться, интересы дела надо ставить выше кармана.

Почти вытолкав Чирнецкого к лифту, Быков нажал кнопку вызова и скороговоркой сообщил мэру: у него есть веская причина прервать крайне интересное общение. Он, мол, завтра же позвонит и не исключено, что у него тогда уже будут кое-какие новости. Аркадий Михайлович при всем ес­тественном недовольстве, повел себя здраво и лишь смиренно поддакнул:

— Понимаю, понимаю. Тогда: до завтра. Когда створки лифта открылись, за ними оказался невысокий, худощавый мужчина, больше похожий на референта, чем на телохранителя. Он отошел в дальний угол заплеванной кабинки, уме­ло делая вид, что впервые видит мэра и тот вообще ему до тусклой лампочки. Это тоже прибавило градоначальнику очков в глазах Быкова. Обычно начальство предпочитает окружать себя охранни­ками рослыми и широкими. Это от исконной при­вычки чинодралов прятаться за чужие спины. Мол, чем больше спин отгораживает тебя от народа, тем ты значительнее. Поэтому заказчик, способный ставить эффективность выше показухи, вызывал у Быкова приятные ожидания.