Тайны утерянных камней
Шрифт:
Люси подняла свой скрюченный палец к самому подбородку Стар, но, увидев, как Стар отшатнулась, убрала руку, продолжая пристально взирать на девочку. Та же не могла отвести взгляда от ее глаз. Таких глаз Стар никогда в жизни не встречала: бездонная ледниковая голубизна, в которой как будто вращались осколки янтаря и изумруда. У девочки словно все внутри перевернулось, по ногам пробежала дрожь, колени стали шаткими.
– В-всего хоть несколько долларов, – добавила Стар таким же дрожащим, как и ее тело, голосом. – Ничего такого, что бы могло вас разорить.
Но Люси по-прежнему не
– Еще один потерянный конец, – прошептала Люси.
Стар открыла было рот, чтобы что-то ответить. О чем вообще говорит эта безумная старая карга?! У Стар создалось такое ощущение, будто все кости у нее накрепко спаялись в суставах. С огромным трудом она смогла оторвать ноги от земли и попятиться назад. Никакие деньги не стоили того, чтобы связываться с такой сумасшедшей.
Однако, когда Стар уже готова была повернуться, чтобы уйти, она заметила, что мальчик в красной толстовке куда-то исчез, и ее больно кольнула мысль, что такой ребенок может запросто пропасть на улице.
– Ваш внук, – указала она за спину Люси.
Но старуха беспечно отмахнулась:
– Он вернется.
Между тем по тротуару к ним подошли две женщины и, точно стражники, встали по бокам от Люси. Одна была одета в джинсовый комбинезон, а ее вьющиеся седые волосы заплетены в косички. Держа в руках по стакану кофе «в дорогу», она дружелюбно улыбнулась девочке. Другая женщина была намного моложе, с темно-каштановыми волосами, убранными в хвост. На ее переносице пролегла заметная морщина.
– Заводите новых знакомых, Люси? – спросила та, что помоложе. Голос у нее оказался тихим и добрым.
Стар вновь скрестила руки, сощурила глаза. Она вовсе не нуждалась в их жалости.
– Это та самая девочка, Люси? – спросила женщина с седыми волосами, одарив Стар широкой и добродушной улыбкой.
Стар переступила с ноги на ногу. Она была бы рада уйти от этой странной троицы подальше – пусть донимают кого-нибудь другого! – но не могла сделать и шагу.
Люси склонила голову набок, и Стар почудилось, будто та прислушивается к чему-то такому, что может слышать лишь она. Потом она легонько покивала, и уголки рта у нее озабоченно поджались.
– Ты в опасности, – проговорила она. – Я пока не понимаю, в чем дело, но для тебя здесь быть небезопасно.
Стар почувствовала, как ее тело расслабилось, и впервые за долгое время ей захотелось рассмеяться от души. Ну разумеется, для нее тут небезопасно! Когда такой подросток, как она, живет на улице! Теперь ей стал понятен этот странный наряд Люси: она была из тех, что прикидывались ясновидящими, за деньги вещая доверчивым клиентам то, что и так очевидно. Может, эта старуха с нее еще и денег попросит?
– Уважаемая, – сказала Стар, – не хочу вас обидеть, но эта новость для меня не нова.
Люси резко мотнула головой из стороны в сторону, выглядя одновременно смущенно и огорченно, и на мгновение Стар даже прониклась к старухе жалостью.
– Может, уже пойдем? –
Но старуха резко высвободила руку:
– Еще нет, Джесс.
Она шагнула к девочке, и ее взгляд стал таким напряженным, что Стар вскинула подбородок и попятилась, сжав руки в кулаки.
– Он говорит, что ты – потерянный конец.
Девочку пробила дрожь.
– Знаете, мне этого не надо, – быстро пробормотала она и поспешила на другую сторону улицы.
Когда Стар неверным шагом, спотыкаясь, возвращалась к своему месту на каменной ограде скверика, вслед ей донеслись последние слова Люси:
– Деточка, я свожу все свои потерянные концы.
Глава 3. Джесс
Она посмотрела на желтый стикер, висящий на зеркале в ванной:
«Вымой руки!»
Джесс сняла его, перевернула липкой полоской вверх и, положив пока на тумбу, принялась чистить зеркало. Она тщательно натерла и без того безукоризненную его поверхность, хорошо прошлась по краям, воображая неподдающиеся пятна от воды и брызги зубной пасты. Наконец, оценивающе оглядев зеркало, Джесс кивнула: «Это можно вычеркнуть из списка». В доме они жили вдвоем, имея на выбор аж четыре ванные, – так что зеркало, понятно, и без того было чистым. Просто теперь оно выглядело еще чище, но Джесс была не прочь над ним потрудиться, несмотря на то что было воскресенье и Люси не раз уже пыталась подбить ее взять выходной. Джесс любила работать и предпочитала делать хоть что-нибудь, нежели ничего.
Она прилепила стикер на прежнее место и взглянула на часы. Было девять утра. Время завтрака. Поразительно, как изменилась ее жизнь после той знаменательной среды, и Джесс сама дивилась, как быстро она включилась в свою новую роль и сжилась с Люси. Эту старушку трудно было не полюбить, хотя порой она и являла собой странное сочетание феи-крестной и провинциальной ведьмы.
В тот первый свой вечер в Пайн-Лейке, когда Джесс была принята на работу, она прошла вслед за Люси по дороге за магазином к большому серому дому в викторианском стиле, примостившемуся на лесистом горном отроге над городком. Джесс сочла, что архитектура дома как-то странно сочетается со строениями в стиле Дикого Запада, идущими вдоль главной улицы, так и называвшейся Мейн-стрит, на что Люси ей сообщила, что этот городок – вообще оригинальный экземпляр и был построен ее родителями, переехавшими сюда из Бостона.
Джесс убрала чистящие средства и спустилась по широкой лестнице, скользя ладонью по гладким деревянным перилам. Внизу лестница с обеих сторон закруглялась, выходя в просторную прихожую с высоким потолком. Излюбленной деталью в этом доме у Джесс были вычурные светильники, закрепленные внизу на концах перил. Это были совершенно одинаковые, зеркально копировавшие друг друга чугунные скульптуры чешуйчатой змеи, наполовину заглотившей желтую сферу. По ночам светильники испускали бледно-желтое сияние, отражавшееся от гладкого паркета и наполнявшее весь дом уютным теплым светом. Люси называла их «балясинными лампами», утверждая, что они существовали в этом доме с самой его постройки.