Тайны великой пустыни
Шрифт:
О том, что происходило в Лоулане в первой половине I века н. э., почти ничего неизвестно. В 73 году туда прибыл хорошо знакомый читателю ханьский генерал Бань Чао. Узнав о присутствии в княжестве посольства сюнну, он расправился со старым противником и вынудил правителя Гуана заявить о подчинении Китаю, а также отправить заложником в столицу империи собственного сына. В то же время высказанная идея воссоздания военного поселения в Лоулане поддержки тогда не получила.
К данному вопросу вернулись несколько позже. Как считает российский востоковед М. В. Крюков, имеющиеся документы позволяют наметить хронологические рамки существования в княжестве китайского поселения— III–IV века, точнее, 252–330 годы. Его численность составляла не менее 200 человек, т. е. была примерно
В 1909 году японский ученый Татибана Дзуйтё в развалинах городища, обнаруженного С. Гедином, нашел письмо верховного администратора Ли Бая, отправленное правителю государства Яньци (Карашар) и датируемое первой половиной IV века. Оно вызвало долгие споры и широкую дискуссию в научных кругах. В дальнейшем археологи раскопали большое количество текстов III–IV веков на китайском языке и выполненных письмом кхарошти. Благодаря им стало очевидно, что китайское название государства Лоулань представляет собой транскрипцию топонима Kroraimna (Krorayna).
Буддийский монах Фасянь на пути в Индию достиг Лоуланя (Шаньшань) в 400 году. Вот выдержка из его дневника: «Выйдя из Дуньхуана, шли 17 дней, покрыв примерно 1500 ли пути, после чего добрались до страны Шаньшань. Земля там неровная и бесплодная. Одежда мирян схожа с китайской, но отличается тем, что шьют ее из шерстяной ткани».
Вскоре местные жители навсегда покинули древний Лоулань— столицу княжества. Трудно сказать, что произошло на самом деле, но более вероятной выглядит все-таки гипотеза о тотальном наступлении пустыни. Не случайно Фасянь писал об этих местах: «В песчаном потоке есть злые гении, и ветры настолько жгучи, что когда с ними встречаешься, — умираешь, и никто не может этого избежать. Не видишь ни птиц в небе, ни четвероногих на земле». По его словам, вокруг «нет никаких ориентиров, и дорогу отмечают лишь кости мертвецов». Повсюду «протянулись сыпучие пески; летом там дует горячий ветер, убивающий путников; только старые верблюды чувствуют приближение ветра и оповещают о нем ревом». Город, а потом и государство исчезли, казалось, навсегда.
В этом затерянном уголке пустыни находки С. Гедина, а позднее экспедиций англичанина А. Стейна и шведа Ф. Бергмана дали обширные сведения о жизни и быте, обрядах и материальной культуре лоуланьцев. Выяснилось, например, что значительную роль у них играла шерсть. Кроме пошива одежды, шерстяные изделия — пряжа, шнурки, веревки — применялись для самых разнообразных целей. Веревки употреблялись при изготовлении ручек и крышек для корзин. Шнурками украшались одежды, головные уборы и амулеты. Они широко использовались при производстве браслетов, обуви, предметов культа. Основная часть изделий выполнена из шерсти кавказской породы, как правило, неокрашенной. Доминирующим цветом в палитре красителей был красный.
Высокое мастерство обработки шерсти, характеризовавшее жителей Лоуланя, наиболее полно выразилось в развитом искусстве плетения и ковроткачестве. Местные мастерицы использовали как технику гладкого плетения, когда один шнур идет под другим, так и саржевое плетение. При изготовлении ковров для прибивания утков применялись деревянные гребни. Изделия имели разнообразный цветовой орнамент.
Многое об исчезнувшем государстве рассказали захоронения, обнаруженные А. Стейном, и особенно Фольке Бергманом. Наибольший интерес представляет могильник № 5, обнаруженный им в 1934 году неподалеку от «маленькой
Ярданги (тюрк.) — это вытянутые вдоль господствующих ветров узкие, прямолинейные с асимметричными крутыми склонами гряды и желоба в пустыни, образующиеся в результате выдувания в суглинистых отложениях прежних рек и озер. Стоит подчеркнуть, что в китайском языке данное понятие обозначается фонетическим эквивалентом, увязываемым непосредственно с территориями вокруг Лобнора. Правда, с августа 2001 года для туристов под Дуньху-аном (провинция Ганьсу) функционирует компактно устроенный Национальный геологический парк ярдангов, где гиды показывают посетителям нагромождения блоков из глины и песка под условными названиями «сфинкс», «фазан», «юрта» и даже «Титаник». В действительности у них мало общего с лобнорскими оригиналами.
Высота указанного ярданга оказалась порядка 7 м, площадь — 70 на 35 м. Согласно подсчетам шведского ученого, всего в могильнике было, вероятно, около 120 захоронений, но остались только 8—12. На поверхности ярданга, особенно его склонах, выявлено довольно много фрагментов деревянных конструкций (включая гробы), человеческих костей, полностью или частично разрушенных мумифицированных усопших, остатков одежды. Там же удалось обнаружить всевозможные женские украшения, деревянную посуду и дощечки с письменами, бронзовые и железные сосуды, предметы мебели и другую утварь.
На западной оконечности размещалась слегка искривленная редкая ограда из не очень прямых деревянных шестов (столбов). Почти через центр ярданга шел мощный и достаточно высокий частокол из толстых круглых столбов примерно одного уровня. У основания они соединялись барьером из бревен, которые были прикреплены к столбам крепкими веревками из лыка.
По мнению Ф. Бергмана, малая (западная) ограда обозначала территорию погребального комплекса, а центральная, возможно, разграничивала группы могил. К востоку от центрального частокола выделялись отдельные столбы. Их высота в среднем составляла 4,25 м, диаметр — 25 см. Столбы оказались многогранными — 7—13 граней. В нижней их части, засыпанной песком, сохранилась красная краска.
Ученый назвал указанный могильник «колонным залом мертвых». У него не было полной ясности по вопросу о предназначении столбов, поскольку какой-либо системы в их расположении он не выявил, но считал более вероятной версию о подпорках для легкой камышовой крыши. С учетом полного отсутствия предметов китайского происхождения погребения датировались III–II веками до н. э., т. е. до периода энергичного проникновения в Лоулань китайцев.
В 2000 году, через 60 с лишним лет после экспедиции Ф. Бергмана, археологи КНР вышли на «тот самый» могильник № 5 у «маленькой реки». Дело в том, что после прекращения всех изысканий в регионе в конце 30-х годов прошлого века пески Такла-Макан, естественно, засыпали следы раскопок в древнем государстве. С помощью карты Ф. Бергмана удалось-таки определить местонахождение захоронений, о которых поведал шведский специалист. К сожалению, в моем распоряжении только газетные публикации и впечатления от просмотренного по центральному китайскому телевидению двухсерийного документального фильма о первых результатах раскопок. Однако даже они дают возможность говорить об идентичности находок: те же многогранные столбы высотой от 4 до 5 м, расположенные по центру ярданга, та же красная краска у их основания, те же предметы материальной культуры Лоуланя и др.
Кто же были те люди, населявшие оазисы Западного края в далекой древности? Отсутствие в регионе каких-либо конкретных данных о физическом типе ископаемых людей способствовало возникновению всевозможных гипотез об их антропологической принадлежности. До сих пор в этом чрезвычайно сложном вопросе ясности нет.
Читатель уже знает о европеоидных чертах «лоуланьской красавицы», которая жила у озера Лобнор примерно 4 тысячи лет назад. В Музее Синьцзян-Уйгурского автономного района в Урумчи находятся мумифицированные останки другой женщины, обнаруженные под Хами в 1978 году. Она умерла около 3200 лет назад в возрасте 20 лет.