Тайны военной агентуры
Шрифт:
«Татута Мару», первый из трех японских кораблей, прибыл в Гонолулу 23 октября. Вскоре после того, как судно пришвартовалось, на его борт поднялся генеральный консул Кита, и капитан вручил ему запечатанный пакет. Генеральный штаб военно-морских сил среди прочего просил составить и переслать подробную карту с обозначением расположения, размеров и прочности всех военных строений на Оаху. В связи с этим, а также со своим особым заданием в Гонолулу была отправлена специальная миссия в составе капитан-лейтенанта Су гуру Судзуки, специалиста по американской авиации на Тихом океане, и капитана 3-го ранга Тосихыдэ Маэдзима, эксперта по подводным лодкам. Им предстояло составить собственное мнение о Перл-Харборе и доставить свои отчеты в генеральный
После остановки на Гавайях «Татута Мару» продолжил свое плавание к берегам Соединенных Штатов. Вторым из допущенных американцами в свои порты кораблей был «Тайе Мару», который и привез Судзуки и Маэдзима. Судно шло только до Гавайев, и представитель японского правительства объяснил это обстоятельство удивленным иностранным корреспондентам «особенностями туристического графика».
«Тайе Мару» отплыл из Йокогамы 22 октября. В списке его пассажиров не числился ни Судзуки, ни Маэдзима. Судзуки значился помощником казначея, а Маэдзима — судовым врачом. Вскоре после того, как японские берега скрылись вдали, лайнер повернул на север и двинулся маршрутом, которым должно было по плану идти на Перл-Харбор авианосное соединение. На протяжении всего плавания оба офицера, сменяя друг друга, день и ночь наблюдали за горизонтом. Результаты превзошли все ожидания. За весь переход к Гавайям им не попалось на глаза ни одно судно, и все время держалась подходящая погода — низкие свинцовые облака и туман, создававшие хорошее прикрытие.
Лишь когда до Оаху осталось 80 миль, из облаков вынырнул американский патрульный самолет.
«Тайе Мару» вошел в гавань Гонолулу в субботу 1 ноября в 8.30 утра — в точности как было запланировано: это был уик-энд и приблизительное время грядущей атаки. Лайнер причалил к восьмому пирсу у башни Алоа, и два офицера немедленно принялись рассматривать в бинокли Перл-Харбор и территории вокруг. «Тайе Мару» стоял в порту пять дней, и все это время Судзуки и Маэдзима оставались на борту корабля, как предписывали инструкции. Генеральный штаб, боясь насторожить американцев, хотел исключить любые возможные контакты своих агентов с американскими властями. Генеральный консул Кита сам посетил их только три раза в сопровождении двух своих сотрудников, которые несли секретные материалы на корабль и с него, так что, если бы вдруг Кита попал в контрразведку, при нем ничего бы не нашли, а для младших чиновников можно было придумать какие-нибудь отговорки.
Кита не позволял главному шпиону Есикава даже приближаться к лайнеру, чтобы агенты ФБР не взяли его под наблюдение, и Судзуки передал ему для Есикава лист с длинным списком вопросов. Среди прочего штаб спрашивал его, насколько бдительны американцы в Оаху, можно ли их застать врасплох и как скоро после нападения, на его взгляд, Соединенные Штаты будут готовы к войне. Ответы Есикава были благоприятными.
Он передал требуемую карту, заполненный опросник и свои разнообразные наблюдения Кита, а тот — одному из своих помощников, который, положив их в местную газету и сунув ее под мышку, с беспечным видом поднялся по сходням «Тайе Мару». Задание было благополучно завершено, и под общий вздох облегчения отъезжающих и провожающих 5 ноября лайнер отплыл обратно в Японию. Перед выходом из порта судно было подвергнуто «одной из самых тщательных проверок, когда либо проводившихся в Гонолулу». Никакой контрабанды ни в багаже, ни у кого-нибудь из пассажиров обнаружено не было.
Приготовления к нападению достигли пика интенсивности. Футида назначил на 6 ноября генеральную репетицию с проведением отрабатываемого налета на Перл-Харбор всеми возможными способами. В учениях участвовали шесть авианосцев и 350 самолетов, которые должны были подняться с палуб в 200 милях от кораблей-«мишеней».
Когда наступило время отплытия атакующего флота, для сокрытия этого факта от японских граждан были приняты тщательно продуманные меры, Чтобы исчезновение такого количества самолетов не бросилось в глаза, на
Днем 17 ноября Ямамото поднялся со своим штабом на борт флагмана адмирала Нагумо «Акаги», стоявшего на якоре в бухте Саэки, чтобы пожелать командирам оперативного соединения удачи. Речь Ямамото не была стандартной в таких случаях «накачкой» для поднятия духа. Адмирал сурово сказал, что, хотя они и рассчитывают на внезапность, каждый должен быть готов к «сильному отпору американцев». Затем группу провожающих провели в кают-компанию, где в серьезной, торжественной, даже немного мрачной атмосфере прошел прощальный обед. Однако тут Ямамото открыл присутствующим свои истинные чувства, сказав: «Я ожидаю, что операция окажется успешной». По сложившемуся ритуалу командующий адмирал обычно просто выражал надежду на успех предстоящей миссии. Теперь же вместо символического «сурумэ», означающего «надежда», офицеры услышали «катигури» — «победа» и, чрезвычайно воодушевленные уверенностью своего главнокомандующего, под крики «Банзай!» подняли бокалы за грядущее сражение во славу императора.
С наступлением ночи «Акаги» погасил огни и вышел в море в молчаливой компании двух эсминцев. Подобным же образом покидали гавани вверх и вниз по побережью другие группы кораблей, одни из них шли вдоль берегов, другие — в ста милях от берега. Всего соединение должно было включать 31 корабль — шесть авианосцев, два линкора, два тяжелых крейсера, один легкий, три подводных лодки, девять эсминцев и восемь неповоротливых танкеров. Последним покинул свою базу авианосец «Кага», вынужденный задержаться в Сасебо из-за ремонта.
Местом встречи была назначена Хитокаппу-Бей— мрачная, скалистая, покрытая дымкой бухта на Итурупе, одном из Курильских островов, названных так из-за их постоянно дымящихся, «курящих» вулканов. Итуруп лежит почти в тысяче миль к северу от Токио, в глухом регионе, где совершенно отсутствовало судоходство, и поэтому являлся идеальным местом для укрытия, сродни тем, которыми любили пользоваться пираты. Отсюда в предрассветных сумерках, в среду 26 ноября, окутанные туманом, словно корабли-призраки, суда громадного оперативного соединения, снявшись с якорей, двинулись в свой поход.
Успеху всего предприятия способствовал и обманный маневр, проделанный «Татута Мару», который 2 декабря отправился из Йокогамы в рейс. Этот пассажирский лайнер — один из трех, которым было позволено курсировать между Японией и Америкой имел своей официальной и вполне благовидной миссией обмен американцами, уезжающими с Востока, и японцами, покидающими США, что широко освещалось американской прессой. «Татута Мару» должен был прибыть в США 14 декабря, и в полученном нью-йоркской «Таймс» от ее корреспондента из Токио сообщении 3 декабря начавшийся рейс рассматривался как «залог того, что за это время ничего не случится». После событий 7 декабря лайнер развернулся и лег на обратный курс в Японию.
На седьмой день пути соединения инструкции, полученные по радио из Токио, разрешили одну из многочисленных терзавших Нагумо тревог: это было 1 декабря — дата к востоку от демаркационной линии суточного времени (или 2 декабря в Японии, тот день, когда «Татута Мару» отправился в свой ложный рейс) — радиограмма гласила: «Поднимайтесь на гору Ниитака». Эта фраза несла зашифрованное сообщение, что переговоры закончились неудачей и что война теперь неизбежна. Впервые была дана точная дата нападения: 7 декабря.