Тайны войны
Шрифт:
– Это для маскировки, миссис Грей. У нас полотенца такого же цвета, чтобы не было видно с воздуха. Все сделано под цвет хаки, как униформа. – Бен оттянул рукав блузы, подтверждая собеседнице свои слова.
Бутылка виски с этикеткой, изображавшей статую Свободы, окончательно пленила миссис Грей, укрепила ее расположение к молодому застенчивому американцу. Они продолжали непринужденно разговаривать в кухне. Бен вызвался помочь миссис Грей и принялся вытирать тарелки, как делал когда-то дома.
Мистер Грей еще не вернулся со службы из Сити. Жена поджидала его с минуты на минуту. Что касается Кэт, то она обычно возвращается
Раздался звонок. Вернулся муж. Миссис Грей пошепталась с ним в передней, и банковский служащий в белом стоячем воротничке, войдя в кухню, радушно поздоровался с Беном. Он между прочим сказал, что Кэт звонила ему на службу и предупредила – сегодня ночью она задержится на работе, изменились часы дежурства. Миссис Грей приготовила мужу ужин, пригласила Бена к столу, но он отказался. Только выпил пару рюмок виски, поговорил с банковским служащим о битве за Лондон, выслушал рассказ мистера Грея о том, что тот двадцать пять лет работает на одном месте – у Шредера, просил передать привет дочери и, очаровав своей скромностью супругов, попросил разрешения покинуть их общество. С этого вечера бывший джимен завоевал прочные позиции в семье старшего клерка из банка Шредера. В лице супругов Грей он обрел надежных союзников.
IV
К мистеру Доновену неожиданно приехал гость из Вашингтона. Об этом ему позвонил секретарь посольства. Секретарь предупредил – подполковник Макговен хотел бы срочно встретиться для беседы. Фамилия гостя ничего не говорила Доновену. Тем не менее он не стал задавать вопросов по телефону, ограничился обычным «раит!» и добавил, что ждет к себе господина подполковника.
Все прояснилось, когда через полчаса в кабинет вошел высокий светлоглазый блондин в форме пехотного офицера американской армии. Это был Роберт Мерфи.
– Так это вы подполковник Макговен?! – приветствовал Доновен своего давнего знакомого. – Признаться, я долго ломал голову: кто бы это мог быть? И в таком виде! Пожалуй, сутана католического священника вам больше к лицу, чем военная форма. Меняете специальность?
Мерфи не ответил на шутку. Он сказал озабоченно:
– Специальность у меня одна. В Лондоне я только проездом. Всего на сутки. Для всех, кроме вас и Кеннеди, я здесь подполковник Макговен. Извините, но мне хотелось бы сразу приступить к делу. Есть кое-какие новости, старина. Вам не надоел еще Лондон?
– Не так Лондон, как военная непогода. Немцы бомбят каждый день. В один прекрасный день мы можем взлететь на воздух вместе с этим бунгало, – Доновен кивнул на стены особняка, в котором он поселился по приезде в Англию.
С Робертом Мерфи Доновен находился, что называется, на короткой ноге, знал его по Бюро стратегической информации. Много лет назад Мерфи закончил школу иезуитов и в разведке слыл специалистом по Ватикану. Позже он перешел в госдепартамент на дипломатическую работу, но с разведкой не порывал старых связей.
Годы, проведенные в школе иезуитов, будто наложили свой отпечаток на внешность Мерфи. Человек выше
В кабинете горел камин, и хозяин предложил Мерфи сесть ближе к огню. Осеннюю слякоть рано сменили суровые морозы. Считали, что в Европе лет сто не было таких холодов.
– В этих старинных особняках здесь единственно теплое место. Я просто замерзаю! – Доновен зябко потер руки, протянув их к огню. – Так зачем вам понадобилась эта форма? Надеюсь, вы направляетесь в Ватикан, поближе к святому престолу?
– Нет, наоборот, ближе к магометанам. Нас интересует Северная Африка. Особенно после этой попытки де Голля высадить десант в Дакаре.
Доновен отметил про себя – Мерфи сказал: «Нас интересует». Кого «нас»? Госдепартамент? Значит, полез в гору...
– Черчилль упорно хочет закрепить свое влияние в Марокко и Алжире, – продолжал Мерфи. – Удивительное дело – сам тонет и все же упорно цепляется за французские колонии. Для нас ясно, что именно он толкает своего протеже де Голля на подобные операции. Надо помешать этому. У нас есть свои виды. Нас больше устраивает адмирал Дарлан.
– Но высадка в Дакаре не удалась, – возразил Доновен, – Дарлан опередил де Голля и приплыл к Зеленому мысу на сутки раньше. Судьба помогла ему.
– Не скромничайте! Я читал ваши донесения. Вы сумели вовремя предупредить Виши о планах де Голля. Братья Даллесы просили поблагодарить вас от госдепартамента и разведки. Президент тоже доволен. Это имеет большое значение для будущего. Дакар может стать отличной американской базой в Западной Африке.
– Благодарю вас! – Доновен наклонил голову и в знак признательности приложил руку к сердцу. – Вообще-то эти лавры следует адресовать вице-адмиралу Мизелье – он командует у де Голля морскими силами «Свободной Франции». – Доновен добродушно рассмеялся, – Мизелье и не подозревает о своем предательстве. Ведь вся информация шла от имени вице-адмирала. Ему еще придется расхлебывать эту кашу. Черчилль вряд ли простит ему.
– Отлично! Узнаю ваш почерк! Но теперь нам следует быть вдвойне осторожными.
– Что ж вы хотите предпринять? Я так и не догадываюсь, зачем вы приехали в Европу.
– С вашей помощью буду продавать арабам погребальные саваны. Я же говорил вам, что меня сейчас больше интересует пророк Магомет, чем папский престол в Ватикане.
– Не понимаю...
Доновен был старым разведчиком, но он в самом деле не мог взять в толк, какое отношение имеют саваны к северо-африканским проблемам. Тонкие губы Мерфи скривились в усмешке.
– Видите ли, в обществе Иисуса, к которому я принадлежу, Восток интересовал меня до сих пор лишь своей древностью, связанной с библейской историей: Иерусалим, гроб господень, крестовые походы и прочее. Но времена меняются. Я охотно поверю в легенду, что кровь Христа, пролитая там девятнадцать веков назад, теперь превратилась в нефть. К этой крови господней тянется весь христианский мир, как к причастию. Муссолини воюет в Ливии, Гитлер ждет удобного случая прихватить кое-что на Востоке. Я уже не говорю об англичанах. А французы, потерпев поражение, не в силах удержать свои африканские колонии. Кому достанется их наследство? Разве мы не имеем на него права?