Тайны затерянных звезд. Том 1
Шрифт:
— Может, и не они, — я покачал головой и кивнул в сторону самого Резака. — Но точно он. Остальные, возможно, присоединились к нему позже.
— Но зачем ему это?
— Сейчас покажу, — я махнул рукой, и полетел к складу. — Давайте за мной!
При виде склада Кори и Кайто в унисон присвистнули. Все остальные смотрели на дорогие вещи с интересом, но не более. Я коротко изложил команде свои мысли насчёт Резака и его плана по отвлечению внимания Борова на войну.
— Звучит вполне логично, — согласился капитан. — Честно говоря, даже чересчур логично
— Как знать? — я пожал плечами. — Может, у них главный вообще азиат.
— Эй! — вскинулся было Кайто, но тут же понял, что речь не о нём. — А… Всё нормально.
— Короче, вы как хотите, а я намерен рассказать Борову всю правду, — заявил я. — Он, конечно, мудак и козёл, но я понимаю, из-за чего он мудак и козёл.
— От того, что ты вернёшь ему яхту, он вряд ли перестанет быть мудаком и козлом, — покачал головой капитан.
— Мне неважно, — улыбнулся я. — Главное, что я дам ему шанс.
— Тогда мы с тобой, — решительно заявила Кори. — Тем более, что это действительно может остановить войну на станции и снова помирить братьев!
Сообща мы запихали команду Резака в то же помещение, где они держали меня, и я на всякий случай сорвал с потолка датчик пожарной сигнализации. А то вдруг среди них найдётся такой же умник, который додумается как его активировать, чтобы выбраться наружу.
Заперев таким образом хулиганов внутри, мы вылетели из отсека, приземлились в смежном коридоре станции и пошли в бар. Все, кроме Кори — она отправилась к Себастьяну, поскольку знала его лучше всех. Возможно, всего на какую-то чуточку, но это могло сыграть решающую роль.
— Слушай, а как ты вообще их вырубил? — докопался до меня по пути Кайто. — В смысле, я видел, как ты дерёшься в невесомости… Но откуда у тебя такие умения?
Ну вот не объяснять же ему, что для того, чтобы драться, находясь в невесомости, надо уметь всего две вещи — драться, и находиться в невесомости. Я-то умел и то, и то, а вот Кайто — вряд ли. Он просто не поймёт.
— Знаешь… — я придумал, как выкрутиться. — По сути, мешок с мышцами, как выразился наш капитан, очень мало чем отличается от корабельного реактора первого класса. Он тоже очень быстро набирает критическую массу, он тоже обладает огромной инерцией. Разница только в том, что реактор надо скинуть на баржу, а мешок с мышцами желательно скинуть в какую-нибудь ближайшую стену.
Кайто, кажется, не понял. Но при этом ответ его устроил. По крайней мере, от меня он отстал.
Пиявка что-то исподтишка мне вколола раньше, чем я успел отмахнуться, и боль в боку прошла. Я даже мог нормально идти, не сгибаясь при каждом шаге. Наверняка я потом снова жестоко пожалею об этом, но сейчас было хорошо.
Мы ввалились в бар плотной толпой, распахнув двери и этим приковали к себе взгляды всех присутствующих. Даже музыка стихла.
Под взглядами посетителей бара я прошёл через весь танцпол, подошёл к охраннику, стоящему возле лестницы, ведущей к Борову, и остановился, глядя ему в глаза. Мне для этого
— Пропусти его, — раздалось сверху, и охранник исчез с дороги раньше, чем толстяк договорил.
Я поднялся по лестнице, и Боров широко улыбнулся мне, не забывая тискать своих прокси-рабынь:
— Итак, блудный чемпион вернулся! Неужели ты всё же надумал принять моё предложение?!
Я встал с другой стороны стола, нагнулся и поставил ладони на столешницу, глядя Борову прямо в заплывшие жиром глазки:
— Нет. Я надумал сделать тебе предложение сам.
— О-о-о! — Боров обрадовался и затряс жирными щеками. — И что же ты можешь мне предложить?!
— Матильду.
Глаза Борова резко изменились. Из радостных и блестящих они моментально превратились в узкие злобные щёлочки. Боров поджал губы так, что из четырёх подбородков один даже исчез, и процедил:
— Это не смешно.
— Скажи честно, я похож на шутника? — проникновенно спросил я. — Нет? Я так и думал.
— Не смей называть это имя! — снова процедил Боров, и даже своих прокси отпустил. — Ты не смеешь его называть!
— Я не просто смею называть имя Матильда, — я покачал головой. — Я даже могу тебе её вернуть. И даже больше могу указать тебе на того, из-за кого она пропала.
— Ты не знаешь! — заверещал Боров, тряся жирными кулаками! — Ты врёшь! Ты не можешь этого знать!
— Предложение вынесено. — Я распрямился и посмотрел на Борова сверху-вниз. — Как примешь решение, дай знать. — И направился к лестнице, собираясь спуститься к команде.
Но не успел.
— Стой… — сипло раздалось сзади. — Поклянись, что ты правда знаешь, где Матильда! Сука, поклянись!
— Сам сука! — я спокойно обернулся. — За языком следи. Да, я знаю, где Матильда, и мне не нужно давать клятвы. Клятвы нарушают.
— Ладно… — всё тем же севшим голосом простонал Боров, и губы его подозрительно затряслись. — Что ты хочешь за эту информацию?
— Там и узнаешь, — я махнул рукой. — Сам передвигаться способен или тебя на тележке возят?
Оказалось, всё-таки на тележке. Причём антигравной, вроде той, на которых ездят-летают инвалиды, которым по тем или иным причинам нельзя ставить аугментации. Только у Борова тележка явно была модифицированная, чтобы выдержать его огромный вес, но зато и двигалась она не в пример быстрее.
Вместе с нами и Боровом отправилась пара его охранников и почти половина посетителей бара. Я не стал пытаться отговорить их — нахрена? Пусть все будут свидетелями этому. Пусть все видят, что иногда справедливость торжествует.
Мы подошли к внешнему модулю, и Боров нахмурился, что, впрочем, на его лице было почти незаметно:
— Так, а зачем мы сюда пришли? Это же закрытый блок.
— И почему же он закрыт? — поинтересовался я, останавливаясь возле дверей.
— Так разгерметизация же… — Боров почесал нос. — Поломка несущей конструкции, ремонт невозможен, так мне сказали в «Каргоне», у которого я закупал этот блок…