Тайны затерянных звезд. Том 2
Шрифт:
Макоди от этих слов окончательно выбило из равновесия, да так сильно, что он, похоже, потерял дар речи. Только молча отошёл на два шага от шлюза, показывая, что больше ему сказать нечего, и склонил голову, избегая встречаться с нами взглядом.
– Кайто, мы вернулись, – произнёс капитан в комлинк. – Рябиновый отвар.
Услышав кодовую фразу, Кайто разблокировал корабль и шлюзовые двери с шипением разошлись.
– Ты! – я ткнул в нашего заложника пальцем. – Забираешь своих глухих и свободен тоже.
Заложник коротко глянул в сторону Андерса, но того уже и след простыл – он просто развернулся и ушёл. Ничего не оставалось,
Когда он перетаскал все трупы первой абордажной команды (мы оставили себе оставшееся в рабочем состоянии оружие и уцелевшие части брони), мы запечатали шлюз вручную, и в этот момент в коридоре появился Кайто.
– Капитан! – обрадовался он так, словно не видел нас неделю. – Как же мы… Я! Я волновался!
Он подбежал к нам, словно хотел обнять, но в последний момент остановился и нерешительно заломил руки:
– Вы же в порядке?
– Всё хорошо! – заверил его капитан, проходя мимо. – Готовимся к отлёту.
– Да, капитан! – снова просиял Кайто и бросился обратно на мостик.
– Слушай, я всё никак не пойму! – внезапно подала голос Кори, которая до этого момента была задумчиво-молчалива. – Почему ты согласилась с этим мудаком?!
Вопрос, конечно же, предназначался Кетрин, которая с момента встречи с Андерсом стояла на своих двоих, пусть и опираясь на руку Магнуса.
– Это политика. – вздохнула Кетрин. – Она всегда такая. Мы вынуждены улыбаться друг другу в лицо и говорить приятные вещи несмотря на то, что за спиной держим отравленный нож и знаем, что оппонент тоже держит такой же нож, а то и чего похуже. Если мы не будем себя так вести, если мы начнём говорить друг другу то, что действительно друг о друге думаем, наша планета погибнет. Едва-едва затухшее пламя гражданской войны получит новую порцию топлива и возгорится с новой силой. И мы уже вряд ли сможем с этим справиться.
– И что теперь, всякая шваль может оставаться безнаказанной? – продолжала недоумевать Кори. – Можно творить всё, что хочешь, а потом заявить «Мы тут ни при чём» и тебе всё сойдёт с рук?
– Не сойдёт, – Кетрин покачала головой. – Моя семья, она же в курсе всей ситуации, и обязательно подготовит ответ. Если сочтёт нужным.
– Если сочтёт? – тупо повторила за ней Кори. – А если не сочтёт?
– Если не сочтёт нужным, значит, так оно и будет. Значит, семья решила, что так будет лучше для планеты – ответила Кетрин и слегка пошатнулась. – Что-то мне…
– Конечно, тебе нехорошо! – хмыкнула Пиявка. – Стресс миновал, адреналин прогорел, вот тебя и накрыло! Идём-ка в лазарет, я тебе вкусных витаминчиков насыплю, мигом в себя придёшь! Да ещё и ребёнка покормить надо, идём-идём!
Она практически силой забрала Кетрин у Магнуса и под ручку повела её к лазарету. Кори проводила их странным взглядом, какого я у этой красноволосой фурии ещё ни разу не видел.
– Ты нормально? – на всякий случай спросил я, пока капитан отвлёкся на подготовку к отстыковке.
– Не уверена, – дрогнувшим голосом ответила Кори. – Я… Уже ни в чём не уверена.
– Поясни?
– Ну вот Кетрин… – Кори на мгновение задумалась. – Я когда смотрела на неё, представляла, что она, её семья, управляют целой планетой… Потом этот «Альбедо», который выглядит внутри как смесь элитного борделя и операционной… Я на всё это смотрела и думала – вот же люди живут! Всё у них есть – власть, деньги!
Глава 4. Дружелюбная атмосфера
Разумеется, после всего случившегося «Альбедо» больше не пытался чинить нам никаких препятствий. Они даже отключили глушилку, и Кетрин смогла выйти на связь со своей семьёй. Для этого даже подключили ее комлинк к корабельной сети на минуту, чтобы она могла сделать это из лазарета, потому что на мостик её никто бы не пустил. Даже не столько потому, что иначе бы увидела Жи, сколько потому, что в первую очередь сейчас ей требовался хороший отдых после родов. Все, что ей позволила Пиявка – это короткий разговор с родственниками, чтобы подтвердить, что с ребёнком и с самой Кетрин всё хорошо. Именно в таком порядке – сначала про ребёнка, потом про себя, потому что именно в таком порядке это интересовало семью Винтерс.
После этого нам выдали официальное добро на приземление в одном из космопортов Даллаксии, что принадлежал семье Винтерс, и мы начали подготовку ко входу в атмосферу.
«Барракуда» была практически пределом космического корабля, который был способен на атмосферные перемещения – вероятно, это была одна из причин, почему капитан выбрал именно эту модель.
Единственный вид атмосферников, которые были больше габаритами – это станционные челноки «Гекко», которые, например, курсировали между Рокой и её спутником, перевозя туда-сюда рабочих и технику. Но «Гекко» были крайне медлительными из-за того, что конструкторы пожертвовали мощностью и размерами двигателей в пользу грузоподъёмности судна, и не годились на роль полноценных исследователей космоса. Просто для примера – если бы мы везли принцессу на «Гекко», то сейчас мы были бы от силы на половине пройденного пути, и это ещё если сильно повезёт.
Всё, что превышало размерами «Гекко» уже не было способно на атмосферные полёты – бездушный и безэмоциональный сопромат продолжал диктовать свои законы. Он слегка отступился от них, когда прогресс дошёл до спейс-технологии, но всё, что касалось обычных перелётов, осталось таким же, как было сотню лет назад, и две сотни, и, наверное, даже пять сотен. Огромные орбитальные корабли, начиная с эсминца и дальше, просто невозможно было скомпоновать таким образом, чтобы сила сопротивления воздуха при входе в атмосферу сначала не раскалила металл докрасна, а потом не порвала его, размягчённый, на мелкие куски. То есть, возможно, конечно! Но всё, как всегда, упиралось в экономику – дешевле было на каждый эсминец разместить по пять десантных ботов, нежели делать его обшивку целиком из вольфрама и тантала.
Так и получилось, что грузы с поверхности на орбиту до сих пор выводились, по сути, по старинке – при помощи относительно небольших кораблей с ограниченной грузоподъёмностью. Разве что принцип двигателей давно уже поменялся, и ставшие неэффективными химические ракеты канули в прошлое, уступив место более мощным и предсказуемым плазменным и ионным двигателям.
С одного на другой Кайто как раз сейчас и переключился, и привычный гул корабля, который я уже перестал замечать, сменил тональность, став более глухим и басовитым.