Тайны затерянных звезд. Том 4

Лекс Эл

Яркая вспышка обожгла даже через сомкнутые веки, словно я попытался посмотреть на взорвавшуюся сверхновую, и я тут же отпустил кнопку.

Этого короткого мгновения было вполне достаточно. Сейчас корабли, находящиеся за пределами радиолокационной системы «Тартара», зафиксировали эту вспышку и рассчитали расстояние до неё, ориентируясь на скорость света в вакууме. Полученные данные они передали на «Затерянные звёзды», где Жи, зная точное расстояние от одного корабля до другого, рассчитал наше точное местоположение на поверхности

методом простейшей триангуляции и переслал данные прямо на скафандр.

По крайней мере, таким был план.

И загоревшаяся на поверхности голографического астероида красная точка как ничто другое подтверждала, что план сработал как надо.

— Отлично! — произнёс я, поворачиваясь к Магнусу. — До точки всего триста метров. Идём аккуратно, сильно не прыгаем, а то ещё улетим нахрен, гравитации почти что нет.

— Мне это не грозит, — усмехнулся тот, похлопав рукой по огромному, больше, чем сам Магнус, тюку с экзокуполом. — Двинулись!

И мы двинулись по астероиду короткими прыжками. «Короткими» — это по пять метров, меньше просто не получалось, настолько малой была внешняя гравитация этого крошечного планетоида.

Говоря строго, собственной гравитации у него не было вообще, а то, что мы испытывали сейчас — это остаточная напряжённость от работы генераторов гравитации где-то в глубине горной породы.

Под поверхностью, в замкнутых объёмах жилых помещений, под которые подстроена конфигурация поля, будет нормальная сила притяжения в один же, но, чтобы до неё добраться, предстоит сперва попрыгать по поверхности, рискуя при каждом слишком сильном прыжке просто оторваться от астероида и уже не вернуться на него.

Хорошо, что мы все трое связаны одним фалом… В случае чего, Магнус и его ноша будут для нас якорем.

Но «чего» не случилось, и мы, пропрыгав мимо стреляющей раз в четыре секунды пушки, добрались до того места, которое было нам нужно.

По сути, это было единственное условно слабое место тюрьмы. Сеть технических тоннелей, пронизывающих весь планетоид, здесь подходила максимально близко к поверхности. Настолько близко, что на голографической схеме этого «почти» вообще не было заметно — тонкая нитка тоннеля буквально касалась внешней границы, намекая на то, что разделяет их лишь тоненькая чешуйка каменной породы.

Но на самом деле эта «чешуйка», конечно, была толщиной добрых полметра. Такую «чешуйку» и взрывчаткой-то вот так запросто не пробить, а ведь каждая попытка подрыва неизбежно будет зафиксирована сейсмодатчиками «Тартара», о которых тоже говорилось в том посмертном сообщение агента «Шестой луны». Не мы одни такие умные, что увидели в этом месте слабую точку тюрьмы — кто бы там ни был главным на ней, он своё дело тоже знал хорошо. Настолько хорошо, что защитился вообще от всего.

От всего, что только мог предположить.

Но у нас было кое-что, чего он предположить не мог.

И для того, чтобы этот козырь вступил в игру, я снова

поднял вверх захват и снова дал световой сигнал — на сей раз сдвоенный.

— Ох, мать моя… — прошептал Магнус, едва только я опустил захват. — Ох, что сейчас будет…

И я не мог с ним не согласится.

Сейчас действительно будет… «Что-то».

Пушка системы обороны рядом с нами внезапно прекратила стрельбу и просто замерла, уставившись в небо.

А потом на планетоид обрушились заряды плазмы. Словно отправленные по крутой навесной траектории выстрелы пушки вернулись бумерангом к ней же.

Конечно же, это было не так. Пушки «Тартара» если и имели какое-то отношение к обрушившемуся на планетоид плазменному дождю, то крайне косвенное — они просто вскрыли перед канонирами «Алого» свои позиции, и те сейчас радостно по ним отрабатывали со всех оружейных постов в отместку за потраченные единицы щита.

Это и была вторая, и даже третья роль эсминца в нашем плане — уничтожить пушки, чтобы позволить кораблям «Шестой луны» совершить посадку на планетоиде и забрать заключённых, а заодно создать сейсмический хаос, в котором вялые хлопки нашей взрывчатки останутся незамеченными.

Хотя что там «хаос» — это настоящий ужас! Первое же попадание плазмы в планетоид, даром что произошло не менее чем в пятистах метрах от нас, всколыхнуло поверхность так, что я чуть не улетел нахрен в космос! В последний момент успел ухватиться за тюк Магнуса и подтянуться обратно.

— Что-то я не ожидал, что всё будет настолько плохо, — заметил я, снова утверждаясь подошвами на поверхности и доставая взрывчатку. — Впрочем, в нашем случае «плохо» это значит «хорошо».

— Главное, чтобы нам не было плохо, — справедливо заметил Магнус, и мне осталось лишь молчаливо с ним согласиться.

Сперва я думал по старинке использовать врекерские мины, но их у меня оставалось прямо исчезающе мало, и для миссии точно не хватило бы. Хорошо, что «Шестая луна» нарыла у себя на складах уже готовые заряды взрывчатки, да не абы какой, а самой подходящей — горной, использующейся именно для дробления камней. Намного лучше мин, которые больше по металлу.

Я быстро установил заряды по периметру небольшой, всего полтора метра в диаметре, окружности, и отпрыгал к остальным. Встал рядом с Магнусом, держа в руке детонатор и глядя в небо в ожидании следующего прилёта плазмы.

Но следующий прилёт я не увидел, а почувствовал — видимо, прилетело в противоположную от нас сторону планетоида. Вздрогнула под ногами земля, словно у неё там внутри толкался каменными ножками маленький планетоидёнок, и я рефлекторно, даже не задумываясь, нажал кнопку.

Заряды пыхнули облачками серого бледного дыма, а спустя мгновение огромный кусок породы, весом тонны в четыре, никак не меньше, начал медленно подниматься над окружающей поверхностью, выталкиваемый снизу давлением внутренней атмосферы.