Тайные фрегаты

Лаптухин Виктор Владимирович

В ответ девушка молча покачала головой. На ее личике Иван видел только огромные глаза, полные слез. Точно такие же, как у бабушки Натальи, когда она провожала старшего сына на пограничную заставу. Помнится, тогда была война со шведами. Или с поляками?

Пробили часы на башне ратуши, отходящий в Амстердам паром отвалил от набережной. До самого поворота канала Иван махал шарфом. Прощай, Эльза! Прощай, милый городок Гарлем! Эх, а моя доля, как ладья в море. Смерть под ногой. Бог над головой!

После того обеда прошло несколько дней. Почту отправили, и в посольстве продолжалась обычная работа. Андрей Артамонович ездил с визитами к высоким

особам и принимал важных посетителей. Но были среди них и такие, что появлялись под покровом темноты, и тогда широкоплечий Лаврентий молча дежурил у боковой двери, впускал и выпускал этих безымянных друзей. Павел же наблюдал за канцелярией и денежными делами, а Иван сидел над бесконечными бумагами: шла подготовка к отправке в Архангельск первой в этом году партии иностранных мастеров — строителей шлюзов, литейщиков, врачей, архитекторов и многих других. Всем им были обещаны хорошие условия работы, приличная оплата, жилье и корма от казны, свободное исполнение обрядов веры. Специально учрежденная в Москве Тайная военного совета коллегия ведала делами иностранцев, так что они были полностью независимы от суда приказных и воевод.

Как-то поздно вечером, когда все получали задание на следующий день, Андрей Артамонович спросил Ивана:

— Подготовил бумаги учителей для математической школы в Москве?

Выслушал ответ и, как бы случайно, задал новый вопрос:

— У тебя есть знакомые в Любеке?

— Зимовал там. Кое-кого помню.

— Затянул ты составление списка, — посол сокрушенно покачал головой.

— Не приказный я, перо скачет в руке. Пока один лист сделаю начерно, Павел пять напишет набело, — ответил Иван. Ему бумажная работа уже надоела хуже горькой редьки.

На этом разговор и закончился, но через день посол вызвал Ивана в свой кабинет. Плотно прикрыл дверь и решительно произнес:

— Я подумал и решил — хватит тебе бумагу изводить. Есть дело, опасное и тайное. Сделаешь его и поплывешь в Архангельск. Понял?

— Точно так!

— Одного человека с товаром надо проводить до Любека и там погрузить на судно. На нем и сам отправишься на родину.

— Что за товар?

— Мушкеты и другой военный припас. Москва приказала все это срочно прислать для новых регулярных полков. Время военное и нельзя ждать, пока оружие будет изготовлено на наших заводах. С помощью известного тебе Николая Витсена я нашел купцов, готовых поставить этот товар по сходной цене. Один из них господин Брант. Он обещал оформить мушкеты как груз Ост-Индской компании и в Любеке погрузить их на судно, идущее в Архангельском караване.

— Кто обеспечит охрану каравана?

— Точно не знаю. Но конвойные фрегаты, английские или голландские, будут обязательно. Сейчас на морях пиратствуют все кому не лень. Сам слышал, что недавно французские каперы захватили судно нашего Осипа Баженина «Святой апостол Андрей».

— Это тот купчина, что начал строить морские суда на своей верфи в Холмогорах?

— Он самый. Его еще Петр Алексеевич за старание хвалил, дал всякие льготы и привилегии. Послал за море свое первое судно с лесом. Под новым бело-сине-красным российским флагом. А французы заявили, что наши судовые документы им не знакомы и они их не признают. В Дюнкерке судно и груз конфисковали, наших людей ограбили дочиста и прогнали. Теперь отдаем их под начало Крюйса, пусть практикуются на голландских верфях.

— Значит, наш товар повезем под нейтральным флагом?

— Да, чтобы не было лишнего разговора, — кивнул посол

и, понизив голос, продолжал. — С купцом Брантом я тебя познакомлю заранее. Он тайно посещает посольство. Но шведы прознали про нашу сделку и грозятся его убить. Конечно, купец робеет, но ему хочется и заработать. Ты же должен проводить его до Любека. Смотри, чтобы в дороге ему никто не причинил зла, но могут и припугнуть, заставят передать груз другому хозяину. Поэтому вексель для окончательного расчета отдашь ему только в Любеке, после того, как товар окажется на судне.

— У купца будет охрана?

— Он европеец дикий, верит в закон. Говорит, что на немецкой земле везде порядок и грабежей нет. Уверен, что шведы напасть не посмеют, поэтому и берет с собой только одного слугу.

— Меня?

— Мы сделаем хитрее, ты будешь случайным попутчиком. Корнетом французского гусарского полка маршала Люксембурга, который направляется в Голштинию для закупки лошадей. По приказу короля Людовика XIV этот полк начал формироваться из венгров, дезертировавших из австрийской армии. У французов таких легкоконных полков нет, а для разведки и поиска они очень хороши.

— Про гусарские шкадроны я от деда слышал. У нас в Новгороде полковник Никифор Караулов набирал в них дворян и боярских детей. Ребята все видные, у каждого по два пистоля и прочее вооружение. Потом послали их границу стеречь… Только из меня такой же конник, как и писец.

— Поедешь в почтовой карете вместе с Брантом и обычными пассажирами, а дорожные документы мы тебе сделаем. Ну а чтобы все было натурально, приставим к тебе ординарца — нашего казака Лаврентия. Мужик могучий, лицо зверское, есть шрам и длинные усы. Оденем его в куртку со шнурами, баранью шапку и нацепим шпоры.

— Так он же никакого языка не знает, кроме русского!

— Пока в плену у турок был, немного научился их наречию. Будет в дороге говорить с тобой по-русски и вставлять турецкие слова. Местные жители о венграх мало знают, считают, что в кавалерии служат только рейтары да драгуны. Для них нет разницы между гусарами, уланами или пандурами [23] . Считают, что все они варвары, которое рубятся где-то на востоке Европы с турками.

— Они и о казаках не слышали?

23

Пандуры — иррегулярная кавалерия в австрийской армии в XVII—XVIII веках.

— Еще услышат!

Глава 20

До Эльбы доехали в дорожной карете вместе с другими пассажирами. Ровный тракт, обсаженный уже начавшими зеленеть деревьями, шел мимо маленьких чистеньких городков. На почтовых станциях подавали неизменную свинину с тушеной капустой и быстро запрягали свежих лошадей. Пограничники на заставах, а проехали их столько, что Иван сбился со счета, тщательно изучали бумаги путешественников. К паспорту с гербом французского короля относились с особым почтением. В этих мелких немецких княжествах еще хорошо помнили вторжение армий грозного соседа. Добропорядочные обыватели с опаской смотрели на Лаврентия, который время от времени коршуном зыркал по сторонам и, завидев хорошеньких немочек, подкручивал свои длинные усы. Его гремящие шпоры, кривая сабля и хриплые фразы на непонятном языке, с которыми он обращался к Ивану, на всех производили сильное впечатление.