Тайные операции «Моссад» и «Мухабарат»
Шрифт:
Там они встретились с госсекретарем США Александром Хейгом и изложили в общих чертах свои замыслы о возможном военном вмешательстве в Ливане. Это был не просто предварительный зондаж, а попытка израильского руководства сделать США своим партнером в случае нападения на северного соседа.
Как и следовало ожидать, реакция оказалась положительной. Хейг предложил Бегину заключить соглашение о «стратегическом сотрудничестве». Премьер-министр сразу же сообразил, что этот документ обеспечит «политическое прикрытие» в случае вторжения в Ливан.
Иерусалим, 4
Став министром обороны, Шарон часто встречался с послом США в Израиле Самюэлем Льюисом, с которым у него сложились доверительные отношения. В этот день на встрече за стаканчиком виски Шарон, как бы между прочим, сообщил:
— Ситуация в Ливане опасная… Террористы постоянно нарушают соглашение о прекращении огня. Мы больше не можем этого терпеть…
Иерусалим, 15 ноября 1981 г.
В Израиль прибыл специальный посланник президента США на Ближнем Востоке Филип Хабиб. Во время беседы израильский министр иностранных дел Ицхак Шамир пожаловался:
— Нам трудно не реагировать на вылазки палестинских террористов. Сколько времени мы можем не отвечать?
— До тех пор, пока над вашей безопасностью не нависнет прямая угроза, — ответил американский дипломат. — Надо выждать, чтобы потом уничтожить врагов.
Шарон же, принимая Хабиба, был прям:
— Необходима крупномасштабная операция. Только так можно обеспечить безопасность наших границ и покончить с террористами.
— Вы собираетесь осуществить акцию лишь против палестинцев?
— Не только… — ответил Шарон.
Вернувшись в США, Хабиб доложил об этом своему шефу.
Иерусалим, 20 декабря 1981 г.
В конце ноября Бегин должен был вылететь в Вашингтон для подписания меморандума о «стратегическом сотрудничестве». Но произошло непредвиденное: принимая душ, он поскользнулся и сломал бедро. За океан отправился Шарон.
14 декабря премьер-министр покинул госпиталь. Утром 15-го он пригласил к себе домой министра обороны и министра иностранных дел. Он принял их в спальне, лежа в постели.
— Я решил аннексировать Голанские высоты, — объявил он. — Свое решение я намерен вынести на обсуждение кнессета.
Парламент большинством голосов одобрил предложение премьера.
США в ответ приостановили действие меморандума о «стратегическом сотрудничестве». Судя по всему, Белый дом решил показать мировой общественности, что администрация недовольна действиями израильских политиков.
20 декабря Бегин пригласил к себе американского посла Льюиса. Он встретил его в пижаме и домашнем халате, сидя в кресле-каталке. Подле него находились Шарон и Шамир. Премьер-министр выразил послу свое неудовольствие решением Белого дома. Льюис молча выслушал и пообещал довести до сведения Госдепартамента содержание беседы.
Когда посол ушел, Бегин произнес, глядя на закрывшуюся массивную дверь:
— Пусть не думают, что Израиль — банановая республика. Мы не вассалы США.
После ухода посла Шарон разложил перед премьер-министром оперативные карты и посвятил его в план операции «Ораним». Тот, к удивлению Шарона, вдруг заявил,
— В качестве предлога, — сказал он, — можно использовать активность сирийских войск в районе Голанских высот.
Иерусалим, 12 января 1982 г.
Ни в этот день, ни на следующий средства массовой информации стран Ближнего Востока не передали никаких сообщений об одном весьма знаменательном визите в Ливан.
Для израильтян все казалось вполне обыденным: на заседании кнессета продолжалось обсуждение вопроса о передаче Египту населенных пунктов Ямит и Шарм аш-Шейх, которые Израиль, в соответствие с договором, должен был освободить к концу апреля 1982 г. Премьер-министр Бегин сидел не на своем обычном месте, а в кресле-каталке. Он все еще испытывал боль после недавнего падения в ванной комнате. Одной рукой он подпирал подбородок, другой поглаживал плохо сраставшееся бедро. Казалось, он внимательно слушал ораторов. Но в действительности его мысли были далеки от зала заседаний, и думал он о… Шароне, кресло которого пустовало.
Весь этот день Шарон провел, запершись в своем кабинете, расположенном на третьем этаже кнессета. Он сидел за письменным столом, заваленным бумагами, и задумчиво смотрел в окно. Когда опустились сумерки, и на улицах Иерусалима зажглись огни, Шарон позвонил по телефону домой в Тель-Авив и предупредил жену Лили — единственного человека, которого он посвящал в свои самые сокровенные тайны, — что будет отсутствовать два-три дня. Затем отдал указание секретарше отвечать всем, кто будет его спрашивать, что министр обороны уехал инспектировать войска.
Окрестности Тель-Авива, 12 января 1982 г.
В тот же час на военном аэродроме вблизи Тель-Авива собралась группа людей, одетых в штатское. Заместитель начальника Генерального штаба Моше Леви, диви-знойный генерал Абрахам Тамир, командующий десантной бригадой Амос Ярон, начальник оперативного отдела Генштаба Ури Саги, его однофамилец — шеф военной разведки, представители секретной службы «Моссад» и сил внутренней безопасности.
Вскоре приземлился военный вертолет, доставивший из Иерусалима министра обороны и его адъютанта Одеда Шамира. Бодрой походкой Шарон направился к ожидавшей его группе. Затем, соблюдая субординацию, собравшиеся один за другим поднялись на борт огромного вертолета «Ясур-4». Пассажиры поудобнее устроились в креслах и застегнули пристежные ремни. Вертолет медленно, словно нехотя, поднялся и взял курс на… Ливан.
Во время полета Шарон, не отрываясь, смотрел в иллюминатор. Он думал о том, что все складывается как нельзя лучше. Месяц назад они решили с премьер-министром, что настало время посвятить в планы операции «Ораним» своих давних союзников — христиан. Они хотели определить, каким будет их участие в намечавшейся военной операции, которая должна разрубить ливанский узел проблем. Сотрудники «Моссад» сообщили командующему «Ливанскими силами» (вооруженные формирования «Ливанского фронта») Баширу Жмайелю, что вскоре прибудет «важная персона»…