Тайные поручения

Билик Дмитрий Александрович

Но обошлось, если так можно выразиться. Из всего мне сказанного воеводой получалось, что я просто беру на содержание девушку без намека на интим (это я для себя решил совершенно точно), которая любит покушать, выпить и вообще является моей полной противоположностью. Делов-то. В голове сразу вспомнился фильм, где Джеймс Франко, стоящий на виселице с петлей на шее, спрашивал соседа: «В первый раз?».

— Я, Матвей Зорин, беру Алену Завардину в приспешницы. Клянусь оберегать ее, направлять на пути и постараюсь, чтобы по достижении нужного

срока, она получила рубежный хист. Клятва не имеет срока давности, но все же, если приспешница найдет рубежника, который приглянется ей больше, обещаю не препятствовать новому служению.

Что отличало нынешнего воеводу от моего, выборгского, он не пытался испепелить меня взглядом или наорать. Но смотрел с явным интересом, будто бы даже внутренне посмеиваясь. Да, согласен, последнее предложение я придумал сам, более того, уговорил девушку, что так будет лучше для нее же. Потому что часто бывает так, что влюбленные через пару лет разбегаются, а тут вообще бодяга на всю жизнь.

Поэтому после меня Алена произнесла свою часть клятвы. Где обещала быть прилежной прислужницей (при этом слове девушка не выдержала и усмехнулась) и все такое. Но если найдет кого получше, то после моего позволения сразу удерет куда подальше. Я очень надеялся, что до отъезда из Петербурга так и произойдет.

После случилось странное. Точнее, примерно чего-то подобного я и ожидал, потому что с недавнего времени стал относиться к клятвам и даже устным договорам вполне серьезно. Вариант с «пацан сказал — пацан сделал. Пацан не сделал — пацан еще раз сказал» тут не канал.

Наши хисты — мой, наполненный и полупустой Аленкин — испустили слабую дымку, которая поднялась над нами и переплелась в воздухе. Ох, Зоя, хорошо, что ты сейчас меня не видишь.

— Поздравляю! — сказал воевода, однако именно теперь не радовался. Будто бы даже напротив.

Он приобнял меня за плечо, отводя в сторону и шепнул негромко.

— Только будь внимателен к своей приспешнице. Недаром рубежники никогда не берут пустомель в услужение.

Я посмотрел на него таким взглядом, по которому, наверное, можно было прочитать все мои мысли. Тут уже дело даже не в везении, а в том, что я, как бы это помягче сказать, не очень сообразительный человек, который просчитывает все наперед. А как еще назвать того, кто так торопится подписать бумаги, что не обращает внимание на приписку мелким шрифтом?

Вот эта дурацкая доброта меня когда-нибудь погубит. В свое оправдание могу только сказать, что времени наводить справки и стелить соломку у меня не было. Счет шел на часы.

Воевода понял, что я невероятно заинтересован в любой доступной информации, поэтому благодушно решил просветить меня по данному поводу. Интересно, кстати, если бы я не был нужен Великому Князю, проявлял бы Богдан Ефимович такое же участие?

— Клятва и договор работают в первую очередь потому, что в случае невыполнения тебе достанется от промысла.

Я кивнул. Пока ничего нового мне воевода не открыл.

—

Проблема в том, что пустомели не очень восприимчивы к воздействию хиста. Там, где от силы рубежника обычный чужанин упадет замертво, у пустомели лишь заболит голова.

Я кивнул, только сейчас поняв, куда он клонит. Другими словами, по бумагам Алена проходила теперь, как мой иждивенец, но на деле я едва ли был способен заставить ее что-то выполнить. Нет, теоретически могу, но это будет стоить больших усилий.

— Спасибо, милостивый государь Богдан Ефимович, — вспомнил я, как обращался к воеводе Поверенный. — За помощь и участие в моей судьбе.

— Ну бросьте, Матвей, мы, рубежники, должны помогать друг другу.

Мне почему-то подумалось, что сейчас воевода предложит купить машину, которая сломается через сто километров. Но нет, обошлось. К тому же, у него не было одесского акцента, да и стояли мы не под мостом, вдали от любопытных глаз.

Я не питал особых иллюзий. Как только интерес Святослава иссякнет, прекратится и фавор воеводы. Этим бы, конечно, как-нибудь воспользоваться. Но как назло ничего в голову не лезло.

— И наедине можете называть меня просто Богдан Ефимович, — закончил кощей, уже доведя до двери.

Понятно, мне мягко намекнул, что пора и честь знать. Что, кстати, вполне резонно. На дворе уже ночь, на пороге ожидающий волот, а воевода не железный. Наверное, он тоже хочет кушать, спать и жить своей жизнью.

Что интересно, несмотря на наступившую ночь, сна у меня не было ни в одном глазу. Алена, к примеру, терла веки и пыталась съесть даже воздух, в смысле, широко зевала. Правда, своей наблюдательности не утратила.

— Ты в интим-магазин зарулил или у тебя в кармане телефон вибрирует? — спросила она меня и сразу же переключила внимание на Лео. — Ты вообще здоровый, качаешься?

Я отошел в сторону с мобилой, искоса глядя, как Алена пытается устроить свою личную жизнь. Нет, я совершенно не против. Я вообще был за то, чтобы в обществе девушки всегда делали первые шаги. Поэтому активность приспешницы мне импонировала. К тому же, если вдруг Леопольд неожиданно втрескается в Алену, можно будет перекинуть ему это ярмо, то есть, приспешничество. Жалко, что сценарий с кикиморой скопировать не получится. На нечисть можно было как-то воздействовать, да и она хотя бы молчала в нужные моменты. Алена же везде вставляла свои пять копеек.

Что до Лео, то тут вряд ли что получится. Рубежник не был ни слепым, ни тупым. Вот и сейчас стоял с отсутствующим видом, словно это не к нему клеилась девушка с низким центром тяжести.

— Слушаю, Светлана, — ответил я на звонок.

— Матвей, это бомба! Я не знаю, как вы это сделали, но это бомба!

Сказать честно, я впервые слышал, чтобы Рыкалова была так возбуждена. Костян бы на моем месте отнес это на свой счет. Но я знал, что привлекаю Светлану исключительно как деловой партнер. Что всех более чем устраивало.