Тайные поручения

Билик Дмитрий Александрович

Когда я замолчала, он повернулся к той, что дала мне жизнь и научила всему, что умела сама. Бог медленно подошел к ней, рассматривая могущественную Ведару, ту, которая в короткие периоды прозрения видела будущее.

— Надеюсь, ты сполна насладилась своей глупостью, — сказал бог, приподняв голову изможденной женщины. И уже обратился ко мне. — А ты смотри. Смотри, что бывает с теми, кто предает меня.

Одним быстрым и уверенным движением он свернул ей шею. Я не смогла удержать вопль внутри себя. Вскрикнула, как подбитая птица, падающая на землю. Однако выстояла

на ногах.

Я почувствовала, как часть меня перестала существовать в этом мире. Странно, но резкая и неожиданная смерть сестры не ужаснула меня. Может, я просто не поверила в нее. Но вот теперь, глядя на утекающую из мертвого тела матери силу, я чувствовала, что больше никто в мире не сможет меня защитить, выслушать и понять.

Созидающий подошел ко мне, заглянув не в глаза, а в самую душу. Или это я посмотрела в черное нутро бога и словно увидела отражение? Сейчас я едва ли что понимала. Лишь почувствовала изощренную похоть, садизм и боль. Такую, какую нельзя терпеть. Такую, что ему приходилось выплескивать ее в мир вокруг через собственные создания.

— Ты же не сбежишь от меня?

— Не сс… сс… сбегу, — не сразу ответила я. — Вы мой госс…сподин.

— Так-то лучше, — с улыбкой сказал Созидатель. — А если сбежишь, то я перетрясу весь мир, но найду тебя. Помни об этом. Теперь давай поглядим, что творится вокруг. Может, твоя мать действительно была права и пора подыскать новый дом?

* * *

Я не сразу понял, где нахожусь и что со мной случилось. Не сразу понял, что больше не являюсь той, кого сам все время называл нечистью. Что уже не юная дева, которой уготованы страдания на службе у крона, а снова являюсь Матвеем Зориным.

Лишь увидел встревоженного Форсварара держащего меня за плечи. Ничего себе, старику пришлось проделать такой путь — от собственного трона до меня. Щеки горели от слез. Даже непонятно чьих — моих или Юнии, а душа словно была разорвана на части.

Но самое ужасное, я правда не знал, как именно поступить. На одной чаше весов у меня был город. Целый город. На другой истерзанная судьба Юнии. Я поднял взгляд на Форсварара и чужим ломающимся голосом произнес.

— Я не знаю, что делать.

Глава 8

Какими бы ни были социофобами, интровертами, мизантропами, но людям нужны люди. Простая истина, от которой многие пытаются отказаться. И ни у кого не получается.

А рубежникам, живущим в мире тотального недоверия и лжи, люди нужны вдвойне. Поэтому я поддался первому желанию, которое, как выяснилось, оказалось самым верным — рассказал о своем внутреннем раздрае Форсварару.

И неожиданно… правитель понял мои терзания. Даже несмотря на то, что был здесь заинтересованной стороной.

— Проблема не в том, что ты не можешь принять решение. Проблема в том, что ты не в состоянии его озвучить.

Я кивнул. А потом дрожащим голосом сказал:

— Судьба целого города не может быть противопоставлена жизни близкого человека… существа.

— Скажи мне, что ты хочешь сделать с кроном?

— Убить! — ответил я, ни секунды не задумываясь.

—

Насколько я понял, если ты что-то задумал, то рано или поздно это точно сделаешь, — ответил Форсварар. — У меня есть одна небольшая уловка, которая сможет подсластить этот корень крестсежа.

— Что за уловка?

— Старинное заклинание. Оно разделит часть страданий существа, которое будет служить крону. Для этого есть все — Скугга приняла тебя и выдала благословение. Даже если ты будешь в своем мире, местный рубец, который связывает тебя со Скуггой, станет связующей нитью. Проблема в том, что страдания сильной нечисти, которая к ним привыкла, для человека могут показаться нестерпимыми.

— Это самое малое, что я могу сделать для нее.

Форсварар кивнул и стал показывать мне форму заклинания. Такую сложную и замысловатую, что на изучение ее ушло больше десяти минут.

— Ты можешь отдохнуть, набраться сил.

— Чем дольше я откладываю это, тем делаю только хуже, — ответил я правителю. — Суть не изменится. А пленники могут погибнуть.

На прощание я кивнул Форсварару, вышел из цитадели и самым решительным шагом направился к выходу из города. Несмотря на гнев и решимость, чувствовал я себя отвратительно. На душе скребли не кошки, а те ужасные создания крона, пробуя своими жвалами меня на вкус.

И еще я старался не думать, что сделает с Юнией бог. Потому что фантазия рисовала картины чудовищных страданий. Что любопытно, Лихо после вторжения в мою голову, напротив, успокоилась. Сначала я думал, что это усталость, слишком много она выплеснула сил. Однако выяснилось, что нет. Видимо, это было тоже своего рода психотерапией. Юнии просто сложно было нести всю боль и страдания одной. А когда она поделилась, ее немного отпустило. Чего нельзя сказать обо мне.

— Прости, за всс… се это, — произнесла она. — Я не имела на подобное права. Это моя жизнь. И ты мне ничем сс… не обязан.

— Обязан, сама знаешь. У нас, у друзей, так не принято.

— Разве мы сс… друзья? — удивилась она. Я даже почувствовал, словно Лихо улыбнулась.

— Друзья бывают разные, и дружба тоже. Мы с Костиком вообще подрались, когда первый раз друг друга увидели. А потом ничего, притерлись.

— Может быть, — согласилась Лихо. — Я бы…

Тут она смутилась. Я было сначала подумал, что из-за своего постоянного заикания, связанного с «сс». Оказалось, что нет. Просто для Юнии, как и для меня, слова слишком много значили.

— Я бы очень хотела, чтобы у меня был такой друг.

— Заметано, — постарался я придать тону максимальную беззаботность. — Прости за то, что не могу найти другого выхода. Но обещаю, что вернусь за тобой.

Юния ничего не ответила.

Мы уже покинули город и теперь я бодро вышагивал по тропе, ведущей к каньону. Что меня изумляло — так это полнейшая тишина, окутавшая все пространство. Люди в крепости боялись высунуться наружу и ожидали самого худшего. Твари убрались подальше и готовились к очередному приходу во главе со своим хозяином. Но куда делись все остальные звери, если их можно вообще так назвать?