Тайные раны
Шрифт:
Он нетерпеливо оторвал взгляд от стопки историй болезни.
— А, доктор Блессинг, — произнес он. — Какие-нибудь изменения?
— У Робби Бишопа?
Денби чуть растянул губы в улыбке:
— У кого же еще? Мы постоянно заверяем, что относимся ко всем пациентам одинаково, но это не так-то просто, когда пробираешься, как сквозь строй, через толпу футбольных болельщиков. И на входе, и на выходе из больницы. — Он развернулся вместе с креслом и посмотрел в окно на парковку. — Сейчас их даже больше, чем когда я шел с обеда. — Он повернулся к ней, Элинор начала было говорить, но он перебил ее: — Думаете,
— Мне кажется, это зависит от того, верят ли они в силу молитвы. Я видела, как парочка этих болельщиков жалась в дверях, перебирала четки и что-то бормотала. — Она пожала плечами. — Но мистеру Бишопу это, судя по всему, не помогает. По-моему, его состояние неуклонно ухудшается. Содержание жидкости в легких все выше. На мой взгляд, респираторный дистресс-синдром проявляется все острее. Он не сможет дышать без искусственной вентиляции.
Денби прикусил губу:
— Значит, никакой реакции на азотимидин?
Элинор покачала головой:
— Пока не зафиксировано.
Денби со вздохом кивнул:
— Черт побери, не могу понять, что происходит. Ну, ладно. Иногда бывает и так. Спасибо, что держите меня в курсе, доктор Блессинг.
Он снова перевел взгляд на папки, лежащие перед ним на столе, показывая, что разговор окончен.
— Тут еще одно…
Он посмотрел на нее, подняв брови:
— По поводу мистера Бишопа?
Она кивнула:
— Я знаю, это безумная идея, но… Скажите, вы не рассматривали возможность отравления рицином?
— Рицин? — почти обиженно переспросил Денби. — Бог ты мой, да как футболист премьер-лиги может подвергнуться воздействию рицина?
Элинор не сдавалась:
— Не имею никакого представления. Но вы же замечательный диагност, и после того, как даже вы не сумели прийти ни к каким выводам, я заподозрила, что здесь наверняка что-то из ряда вон выходящее. И я подумала: может быть, отравление? Я посмотрела в нашей базе данных. Все симптомы указывают на отравление рицином: слабость, лихорадка, тошнота, одышка, кашель, отек легких и артралгия [4] . К тому же он не реагирует ни на какие препараты, которые мы пробовали вводить… Не знаю… Просто других настолько же подходящих объяснений я не вижу.
4
Артралгия — боль в суставах.
Денби с недоуменным видом заметил:
— По-моему, вы смотрите слишком много сериалов, доктор Блессинг. Робби Бишоп — футболист, а не беглый агент КГБ.
Элинор опустила глаза. Да, этого-то она и боялась. Но причина, заставившая ее войти в дверь, никуда не исчезла.
— Знаю, это звучит смешно, — согласилась она. — Но никто из нас не сумел предложить другой диагноз, который соответствовал бы этим симптомам. И то, что пациент не реагирует ни на один из медикаментов, которые мы применяли… — Она подняла на него взгляд. Он склонил голову набок, и, хотя губы у него были плотно сжаты, его явно интересовало, что она скажет дальше. — И раз уж даже вы не смогли определить… Тогда остается лишь один вариант — яд. А в картину, которую мы наблюдаем, вписывается единственный
Денби вскочил:
— Это безумная идея. Рицин применяют террористы. Рицин применяют шпионы. Как, скажите на милость, рицин мог попасть в организм футболиста премьер-лиги?
— Осмелюсь заметить, мне кажется, это не наша проблема, — ответила Элинор.
Денби потер лицо ладонями. Она никогда не видела его взволнованным, а тем более таким возбужденным.
— Будем двигаться по порядку, — заявил он. — Сначала нам надо проверить, правы ли вы.
Он выжидательно поглядел на нее.
— Можно сделать анализ на рицин. Но даже если они быстро провернут эту процедуру, мы до завтрашнего дня не получим результаты.
Он глубоко вздохнул, мобилизуясь.
— Запускайте механизм. Сами возьмите пробы крови и доставьте их прямо в лабораторию. Я им позвоню, предупрежу. Мы можем начать лечение… — Он вдруг замолк, широко открыв рот. — Ах ты, черт! — Он на мгновение зажмурился. — Лечения-то ни хрена нет, верно?
Элинор покачала головой:
— Лечения нет. Если я права, Робби Бишоп обречен.
Денби тяжело опустился обратно в кресло.
— Верно. Знаете что, вряд ли нам прямо сейчас надо делиться с кем-то этими предположениями. Во всяком случае, до тех пор, пока мы не уверены. Больше никому не говорите о ваших подозрениях.
— Но… — Элинор нахмурилась.
— Но — что?
— Разве мы не должны сообщить в полицию?
— В полицию? Не вы ли сказали, что это не наша проблема — установить, каким образом рицин попал в его организм? Не станем же мы вызывать полицию из-за каких-то наших догадок.
— Но он пока может четко произносить слова. Он еще может общаться. А если мы будем ждать до завтра, он впадет в кому и не сумеет рассказать о том, что случилось. Если вообще что-то случилось, — добавила она, заметив грозное выражение лица Денби.
— А если вы ошибаетесь? Если окажется, что это нечто совсем другое? Нашему отделению перестанут доверять не только в больнице, но и вообще в медицинском сообществе. Давайте посмотрим правде в глаза, доктор Блессинг: через две минуты после того, как мы вызовем полицию, в прессе поднимется оглушительная шумиха. Я не готов подвергать свою репутацию и репутацию своей команды подобному риску. Уж простите, но мы никому ничего не скажем, ни единой живой душе, пока не получим результаты анализов и не будем знать наверняка. Вам ясно?
Элинор вздохнула.
— Ясно. — Тут лицо ее просветлело. — А если я сама его спрошу, когда мы будем одни?
Денби покачал головой.
— Категорически возражаю, — твердо ответил он. — Я не позволю вам допрашивать пациента.
— Но это же почти то же самое, что записать жалобы больного.
— Ничего подобного. Это больше похоже на игру в мисс Марпл, черт побери. А теперь, прошу вас, не теряйте больше времени. Запускайте процедуру. — Он вымученно улыбнулся. — Вы предложили хорошую идею, доктор Блессинг, но давайте все-таки надеяться, что вы ошиблись. Как бы там ни было, без Робби Бишопа у «Брэдфилд Виктории» нет никаких шансов попасть на европейский чемпионат в ближайшем сезоне. — Видимо, на лице у Элинор отразилось ее потрясение, потому что он тут же оговорился: — Господи, да я просто пошутил. Меня так же беспокоит этот случай, как и вас.