Тайные раны
Шрифт:
— Сколько бы раз ты ни спросил, я все равно не собираюсь отвечать, пока мы не приедем.
— Терпеть не могу сюрпризы, — пробурчал он.
— Я знаю, тебе понравится, — заявила Кэрол. — Так что хватит ныть.
Еще через пару миль дорога пошла ровно. Колея свернула вправо, и Кэрол остановила машину, потянулась к заднему сиденью и взяла рюкзак.
— Вылезай, — скомандовала она. — Мы на месте.
Тони оглядел пустынный ландшафт.
— На каком еще месте?
— Топай за мной.
Она двинулась по дороге. Остановилась, чтобы его подождать, и повернулась. Отек на ноге по-прежнему
— Я все еще не могу далеко ходить, ты же знаешь, — сказал Тони, нагоняя ее.
— А мы далеко и не идем.
Они прошли еще с полмили по дороге; здесь холм резко обрывался вниз, даря наблюдателю великолепный вид на долину и на возвышающийся вдалеке изящный замок.
— Годится, — произнесла Кэрол.
Она открыла рюкзак и вынула легкую подстилку. Они уселись рядом друг с другом, и она достала два бинокля, маленькую бутылку шампанского и два бокала.
Посмотрела на часы:
— Самое время.
— Ты собираешься мне объяснить, что происходит?
— А ты смотри сам. — Она протянула ему бинокль. — Гляди на долину, в сторону замка.
При этих словах в небо над указанным ею местом поднялась струйка дыма. Вдруг взметнулось пламя, и клочок зелени стал красным — от огня и дыма.
— Ядовитый сад лорда Паннела, — сказала Кэрол. — Он хотел это сделать с того самого дня, как мы арестовали Джека Андерсона. Но нам требовалось убедиться, что обвинение и защита провели там все нужные исследования. В пятницу обе стороны дали свое официальное согласие, так что его светлость наконец добился своего.
— Теперь я понимаю, отчего ты одолжила «феррари». — Тони опустил бинокль. — Андерсон по-прежнему признаёт себя виновным?
Кэрол кивнула, разлила шампанское.
— Его адвокат все перепробовал, чтобы уговорить его передумать, но у того хватило ума понять, что если он сразу заявит о своей виновности, то на процессе не выплывет почти никаких сведений о причинах, по которым он съехал с катушек. А поскольку ребята из токсикологии обнаружили, что кольцо, которое нашли у него в кармане, заполнено стрихнином, трудно было бы утверждать, что он не имеет отношения к этой истории.
— Улика серьезная. А вы сумели понять, как он вводил Кевину дурь?
— Через кубики льда. Те, что на одной стороне ванночки, он начинил рогипнолом. А на другой стороне размещались чистые. — Она фыркнула. — На торце, где наркотик, он вывел толстым маркером большую букву Р, чтобы не перепутать.
Тони отпил из бокала.
— Я тогда подумал: а не собирается ли он нас провести?
— Провести? Как?
— Ну, например, ампула с цианидом в пуговице рубашки. Или еще что-нибудь такое. Я бы не удивился.
Он стал смотреть на простирающуюся под ними долину.
— Есть новости о Рэчел Даймонд? — спросил он.
— По-прежнему заявляет, что невиновна. Но у нас есть свидетели, которые подтверждают, что брак Даймондов трещал по швам. А те штуки, которые Стейси добыла из ее офисного компьютера, плюс передача газеты в кафе, — это ее прижмет к стенке.
Он покачал головой:
— Для меня это было очень странное время. Боль, лекарства… Да к тому же еще моя мать.
И тот факт, что мы с тобой почти не прекращали ссориться с начала и до конца этой истории.
— Она выходила с тобой на связь?
— Нет. Видимо, и не будет. Пока ей снова что-нибудь от меня не понадобится.
Кэрол прислонилась к нему:
— Ты все еще собираешься разузнать побольше об отце?
Он вздохнул. Она сыпала ему соль на раны. Он знал, что она делает это из заботы и приязни, но раны все равно болели. Пока его отец пребывал где-то в неизвестности, Тони мог, подобно Джеку Андерсону, населять свои мечты кем угодно, по собственному вкусу. Теперь же явилась реальность из плоти и крови, которую можно исследовать. Вряд ли он так уж хотел заполучить эту часть наследства.
— Я ведь так тебя и не поблагодарил за то, что ты вывела Ванессу на чистую воду, — заметил он.
— Ничего-ничего. Я знаю, для тебя это тяжелая история.
Он посмотрел на нее сверху вниз, волосы у нее лучились на солнце, длинные ноги она вытянула перед собой. Всякий наблюдатель решит, что они — пара, которая много лет вместе и вот совершает воскресную прогулку. Что им уютно друг с другом. Но действительность куда более запутанна и куда менее привлекательна.
Он криво усмехнулся:
— Просто иногда я жалею, что ты помешала мне подписать те бумаги.
Отпрянув, она взглянула на него, потрясенная и уязвленная:
— Ты бы предпочел, чтобы я сидела сложа руки и смотрела, как твоя мать обдирает тебя как липку?
— Не в этом дело. — Он мучительно пытался подыскать слова. — Мы с тобой жизнь посвятили разгадке тайн. Мы так к этому привыкли, что уже не можем никого и ничего оставить в покое. Нам обязательно нужно разобрать механизм по шестеренкам и узнать, как он работает. И я ловлю себя на том, что все чаще хочу, чтобы у меня в жизни было чуть больше непонятного. Хочется иногда просто жить, а не только думать и анализировать.
— Ты сейчас не об отце.
— Нет, — согласился он, ложась на спину и глядя в небо. — Совсем не о нем.
Благодарности
Музыка всегда помогает мне создавать очередную книгу. Когда я работаю, в комнате, кроме меня, никого нет, и можно прибавлять или убавлять громкость как захочется. Иногда я могу слушать одну и ту же вещь много раз подряд, и никто не будет обвинять меня в том, что я свожу окружающих с ума.
Каждый мой текст связан для меня и со старыми друзьями, и с новыми открытиями. Что касается этого романа, то спасибо вам, Ричард Томпсон, «Сигур Роус», «Дикон Блю», Родди Умбл, Мэри Гошер, Кетил Бьорнстад, Элвис Костелло, Роб Дуган, Майкл Марра, Рэб Ноукс, Кэрин Полварт, Моцарт и «Блю Найл». Кроме того, я благодарна Йену Андерсону с «Радио Скотланд» — вот из-за кого я истратила целое состояние на диски и скачивание треков. Особая благодарность Сью Тёрнбалл, которая проделала далекий путь из самой Австралии, чтобы познакомить меня с «Сигур Роус» и Питером Темплом.