Тайные раны
Шрифт:
На лице Дэвида не отразилось никаких чувств.
— Спасибо, что поставили меня в известность. — Он вынул визитку из внутреннего кармана своей кожаной куртки и пересек комнату, чтобы вручить Кэрол эту карточку, на которой значилось лишь «ДЭВИД» и номер мобильного. — С нетерпением жду от вас вестей, Кэрол. Но вам пришла пора отозвать гончих.
Она вышла; Брэндон следовал за ней. Как только они оказались на улице, она развернулась к нему:
— Вы что, правда рассчитываете, что я это проигнорирую? Что я откажусь расследовать самое
Брэндон избегал ее взгляда.
— Это не в нашей власти, Кэрол. Форс-мажор.
Она покачала головой:
— Чепуха. А как насчет опознания погибших? Насчет беседы с их родственниками?
— Этим займется обычная полиция, — пояснил Брэндон. — Делайте то, в чем вы сильнее, Кэрол. Найдите убийцу Робби Бишопа. Поверьте, лучше вам держаться подальше от этой каши. — Он обвел рукой стадион и трейлер ОБТ. Потом скорбно покачал головой и удалился.
— Ну, это мы еще посмотрим, — пробормотала Кэрол.
Видимо, Джон Брэндон забыл главное качество, которое и сделало ее тем полицейским, каким она стала. Подобно Сэму Ивенсу, она из породы индивидуалистов. Но ею сейчас, как и всегда, руководила не личная заинтересованность, а страстное желание добиться справедливости. Дэвиду и Джонни еще предстоит этому научиться.
— И урок начнется сейчас же, — негромко добавила она.
Архитекторы Кентонской мечети не сделали никаких попыток вписать свое творение в окружающее пространство. Череда краснокирпичных домов, выстроенных еще на рубеже XIX–XX веков, окружала беловатые стены и высокие минареты.
— Не устаю поражаться, как это они добились от городских властей разрешения возвести такую штуковину, — заметил Кевин, когда они свернули на Уилберфорс-стрит. — Как, по-твоему, им удалось это протолкнуть?
Пола сделала большие глаза:
— А ты что, не понимаешь, Кевин? В градостроительном комитете знают, какая поднимется буча, если они скажут «нет».
— Осторожно, Пола. Ты говоришь как начинающий расист.
Кевин лишь поддразнивал ее. Он-то поработал с настоящими копами-расистами и отлично понимал, в ком это есть, в ком нет.
— Меня заботит не раса или национальность, а религия. И неважно, кто это — ольстерские протестанты, ливерпульские католики или брэдфилдские мусульмане. Ненавижу, когда крикливые клерикалы начинают ханжить и впадают в истерику, едва им скажут слово поперек. Они попросту сами создают атмосферу нетерпимости и страха, и я их за это презираю. Честное слово, я никогда сильнее не гордилась, что я лесбиянка, чем когда парламент принял законопроект о запрете дискриминации по признаку сексуальной ориентации. Они и не догадываются, что это то, вокруг чего способны сплотиться протестанты, католики, мусульмане и иудеи. Мой маленький вклад в мирное сосуществование… Справа впереди есть место, — бросила она.
Кевин втиснул туда машину, припарковался, и они вернулись
— Что такое? Кто вы? — спросила она, прежде чем они сказали хоть слово.
42
Дупата — разновидность чадры.
— Я детектив-сержант Мэтьюз, а это детектив-констебль Макинтайр.
Ее ладони взметнулись к лицу.
— Я знала. Я знала, что случится что-нибудь плохое, если он туда отправится, я знала… — Застонав, она отвернулась и позвала: — Парвез, иди сюда скорее, это полиция, с Имраном что-то случилось.
Кевин с Полой переглянулись. Что происходит?
За спиной женщины появился высокий сутулый мужчина в восточном наряде.
— Я Парвез-хан. Имран — мой сын. Кто вы?
Кевин снова объяснил, кто они такие.
— Мы хотим поговорить с Имраном Беггом, — сообщил он.
Мужчина нахмурился и взглянул на женщину.
— Ты сказала, что-то случилось с Имраном? Что же случилось? — Он посмотрел на Кевина. — Что с нашим сыном?
Кевин покачал головой:
— Мне кажется, мы с вами не поняли друг друга. Мы просто хотим поговорить с Имраном. О его фургоне.
— О его фургоне? При чем тут его фургон? Фургон он с собой не взял. Вы ведь не из-за того, что с нашим сыном произошел несчастный случай? — растерянно спросил мужчина.
Кевин не хотел первым произносить слово «бомба». Поэтому он продолжал гнуть свою линию:
— Где Имран?
— Он на Ибице, — ответила женщина. — Он там на отдыхе. Подарок от его кузена Юсефа. В четверг утром Юсеф отвез его в аэропорт. Имран нам позвонил, как только добрался до места, просто чтобы мы не волновались. Он возвращается только завтра. Так что если его фургон попал в аварию, Имран не виноват.
Ее замешательство явно не было наигранным.
— У кого же этот фургон? — Кевин старался побороть смущение.
— У его двоюродного брата Юсефа. Они ездили в аэропорт на фургоне Имрана, — ответил мужчина. — А завтра Юсеф должен его на этом фургоне встретить.
— А где нам найти Юсефа? — поинтересовался Кевин.
— Даунтон-Вейл, Вейл-авеню, сто сорок семь. Но что случилось? Какая-то авария? — Парвез-хан переводил взгляд с Кевина на Полу и обратно. — Что произошло?
Кевин покачал головой:
— Боюсь, не могу вам ответить. — Он коротко устало улыбнулся. — Скажите спасибо, что ваш мальчик за границей. Благодарю за помощь.