Тайные слуги. Подводные диверсанты
Шрифт:
Глава 14
СТУДЕНТ, ИЗУЧАЮЩИЙ АНГЛИЙСКИЙ ЯЗЫК В СТЭНФОРДЕ
13 августа 1936 года японское рыболовное судно типа «Тайо–мару» вошло в один из доков Сан–Франциско. Вскоре по сходням быстро сошел статный, хорошо одетый японец с дорогим чемоданом в руках. Вновь прибывшего сразу же направили в иммиграционное управление США. Там дежурный чиновник попросил у японца паспорт для просмотра.
— Вы впервые в Соединенных Штатах, господин Отани? — спросил чиновник.
Паспорт был выдан недавно. В нем, кроме одной заграничной визы и данных о владельце, не было никаких
Японец кивнул:
— Да, сэр, я впервые в Соединенных Штатах.
— Какова цель вашего визита, господин Отани? — продолжал расспрашивать чиновник.
— Я приехал изучать английский язык в Стэнфордском университете.
— Мне кажется, вы хорошо говорите по–английски, — заметил, улыбаясь, чиновник.
— Я хотел бы владеть английским в совершенстве.
— Многие ваши соотечественники приезжают сюда изучать английский язык.
— Как будто.
— Желаю вам успехов, господин Отани.
— Благодарю вас, всего хорошего.
Чиновник вернул японцу паспорт. Тот взял свой чемодан, убрал в карман паспорт и направился в порт.
Чиновник посмотрел ему вслед и произнес:
— Потешные люди, эти маленькие японцы.
— Да, — ответил его сослуживец. — Но что, однако, заставило вас именно сейчас прийти к этому выводу?
— Посмотрите на его костюм, чемодан. Он мог бы доставить себе удовольствие — путешествовать в первом классе на роскошном пассажирском пароходе. А он плыл из Токио четыре тысячи с лишним миль на вонючем рыболовном судне.
На это сослуживец, шотландец по происхождению, заметил:
— Очень похвально. Он сэкономил не менее половины платы за проезд на роскошном пароходе.
— Вот уж не знал, что японцы такие мелочные.
Чиновник не знал, что Отани был пассажиром на «Тайо–мару» по сентиментальным причинам. Одно время он состоял членом его команды, хотя на самом деле являлся офицером императорского военно–морского флота. Чиновник не знал, что Отани солгал, сказав, что приехал в США впервые. Не знал чиновник и того, что Отани не собирался поступать в Стэнфордский университет или в какое–нибудь другое учебное заведение.
Из порта Отани прошел прямо к железнодорожной станции и первым поездом выехал в Лос–Анжелос. Прибыв в этот город, он направился в японский квартал, в публичный дом под названием «Красная мельница». Отани пробыл в «Красной мельнице» всего десять минут, а выйдя оттуда, нанял такси и велел отвезти его в отель «Олимпик».
Узнав через день или два, что его пребывание в Лос–Анжелосе будет длительным, Отани пожелал устроиться как можно лучше. Одевшись самым тщательным образом, он пошел в «Кавафуку Тэй», один из наиболее известных японских ресторанов в Лос–Анжелосе. Он пробыл в ресторане не более получаса и за это время успел познакомиться с молодой соотечественницей, такой же обаятельной, как и красивой. Инао Отани был одинок, Тиэко Нагаи тоже. Красивый японец с глубокими ласковыми глазами пригласил молодую женщину отобедать с ним. Она приняла приглашение. После обеда он предложил потанцевать в ночном клубе. Задолго до полуночи молодые люди почувствовали себя старыми друзьями. А расставаясь, они уже были более чем старые друзья.
Отани был очарован своей маленькой возлюбленной,
Устроив личную жизнь, Инао Отани мог заняться делом, которое привело его в США. Если он встречался с Тиэко Нагаи открыто, то другими своими делами занимался с такой осторожностью, что никто на Западном побережье Калифорнии, на морских базах США вблизи Сан–Педро и Сан–Диего не мог бы сказать вам, что это за занятия.
Все, кто знал молодую японскую пару, не видели ничего странного в том, что Отани два или три раза в неделю посещал «Красную мельницу». Иногда он отправлялся туда сразу же после свидания со своей возлюбленной. Эти посещения, казалось, не вызывали ее ревности. В «Красной мельнице» Отани обычно задерживался два часа. Он не проводил это время праздно, а беседовал с владельцем заведения Со Ясахура в звуконепроницаемом кабинете.
Однажды в июне 1937 года Отани неожиданно объявил Тиэко Нагаи, что собирается взять отпуск. Он давно мечтал побывать в Нью–Йорке. Он не просил молодую женщину составить ему компанию, и она не предложила этого.
Решение Отани не было столь неожиданным, каким оно могло показаться Тиэко. Накануне вечером Отани посетил «Красную мельницу» и Со Ясахура вручил ему запечатанный конверт с запиской японского военно–морского атташе в Вашингтоне.
Отани приехал в Нью–Йорк, но его пребывание там было непродолжительным. Бегло осмотрев «Эмпайр Стейт Билдинг» и «Рокфеллер Плаза», он вернулся на вокзал «Пенсильвания Стейшн», а через четыре с половиной часа уже садился в такси около вокзала «Юнион Стейшн» в Вашингтоне.
— Олбан Тауэрс, — сказал он шоферу.
Олбан Тауэрс — это квартал великолепных современных зданий. Одно из них постоянно снимало японское посольство для военно–морского атташе, который одновременно являлся начальником японской военно–морской разведки в США.
Покидая ранним утром Олбан Тауэрс, Отани держал в руках небольшой чемодан. Раньше у японца его не было. В отеле Отани прилег отдохнуть. Чемоданчик он положил рядом с собой под одеяло.
В поезде и самолете Отани не выпускал чемодан из рук. Приехав в Лос–Анжелос, японец сразу же направился в «Красную мельницу».
Пока Ясахура выкладывал из чемодана в сейф пачки долларов, Отани рассказывал о своей поездке. Через три часа он поехал в отель «Олимпик», а затем к Тиэко Нагаи.
В течение следующих одиннадцати месяцев Отани совершал поездки в Сан–Педро и Сан–Диего, танцевал в ночных клубах Лос–Анжелоса и Голливуда.
3 мая 1938 года снова пришел вызов из Вашингтона. На этот раз Отани не заехал к Тиэко Нагаи, а оставил ей записку.
Он вернулся в 6 часов вечера 27 мая на автомобиле фирмы шевроле выпуска 1937 года с колумбийским номером 57–512. В вестибюле отеля он увидел Тиэко. Молодая женщина бросилась ему навстречу. Сдержанность, свойственная японцам, покинула ее.