Тайные слуги

Сет Рональд

А президент Сюй в полной безопасности сидел в японском посольстве. Когда минует опасность, он вновь появится, чтобы навести порядок. Но сделать это будет не легче, чем до сих пор, несмотря на помощь и руководство самоназначенных японских советников.

Внутренние раздоры, продажность, честолюбие крупных военачальников и волнения в пяти северных провинциях и Маньчжурии являлись серьезными препятствиями на пути всякого, кто пытался сплотить Китай в единое целое. Президент Сюй не понимал, что японцы, в лице Хондзё и Доихара, своими советами преследовали определенную цель — ослабить Китай, а в Маньчжурии и пяти северных провинциях вызвать беспорядки, так как это было в интересах Японии.

Японцы

интересовались Маньчжурией, потому что она находится вблизи от их островов. Это обстоятельство имело значение при выполнении следующего этапа главного плана японцев — установления господства над всей территорией Китая. Установив контроль над Маньчжурией и получив возможность сосредоточить там солдат и вооружение, японцы использовали бы ее территорию в качестве трамплина для следующего прыжка — завоевания пяти северных китайских провинций. При том состоянии внутренней неустойчивости, какое было в провинциях, они могли стать легкой добычей для внешнего, то есть японского влияния.

Со временем Доихара понял, что напрасно тратил силы в Китае, что за разрешение задачи взялся не с того конца. Он должен был прежде всего подготовить аннексию Маньчжурии. Когда Маньчжурия очутится в руках японцев, присоединение пяти северных провинций Китая не составит серьезной проблемы.

Доихара понимал, что овладеть Маньчжурией не так легко, как Кореей. У Маньчжурии была армия, неплохо обеспеченная и вооруженная, и, что особенно важно, во главе ее стоял дерзкий и решительный руководитель маршал Чжан Цзо-лин.

Маньчжурия всегда являлась своего рода буферным государством. Царское правительство с жадностью смотрело на Маньчжурию и фактически стремилось прибрать ее к своим рукам. Оно рассчитывало, что в случае нападения японцев на русских в Азии, Маньчжурия примет на себя и ослабит удар сухопутных войск Японии.

Во время русско-японской войны маршал Чжан Цзо-лин перешел со своими силами на сторону японцев и значительно помог им, нарушая коммуникации русских. После окончания войны японцы вознаградили своего союзника тем, что получили для него от пекинского правительства прощение за прежние разбойничьи дела и добились назначения маршала губернатором провинции Фыньтянь [40] в Маньчжурии, где он родился.

40

Старое название провинции Ляонин, с центром в г. Шэньян (Мукден). — Прим. ред.

Но Чжан был прирожденным милитаристом и не мог довольствоваться властью только над провинцией. В 1922 году он покинул со своей армией пределы Маньчжурии и принял участие в одной из тех странных и для западного мышления непонятных местных войн, которые велись тогда в районе Пекина [41] .

К своему несчастью, маршал примкнул не к той стороне, и его армия была разбита силами его соперника У Пэй-фу, тоже милитариста. Отступив в Маньчжурию, Чжан объявил независимость трех восточных провинций и провозгласил себя их правителем.

41

В 1922 году в Северном Китае происходила вооруженная борьба между войсками чжилийской клики (современное название провинции Чжили — Хэбэй) во главе с У Пэй-фу и фыньтяньской (мукденской) кликой Чжан Цзо-лина. У Пэй-фу был тесно связан с англо-американскими империалистами, Чжан Цзо-лин являлся агентом японцев. — Прим ред.

Вскоре

он проявил себя как превосходный администратор, но одновременно и как безжалостный, жестокий самодержец. Чжан уничтожал всех, кто выступал против него. Японцы рассчитывали, что с его помощью им удастся легко овладеть Маньчжурией. Однако, к их огорчению, Чжан нашел, что может преуспевать и без них. Если японцы настолько глупы, что решаются вмешиваться в его дела, то он не остановится перед тем, чтобы дать, отпор своим бывшим союзникам. Так думал Чжан Цзо-лин.

Доихара разработал план действий в отношении Чжана и добивался разрешения Токио на его осуществление особыми средствами. Прежде чем начать действовать, он хотел получить полную свободу и необходимые средства.

Деятельность Доихара в Китае создала ему к этому времени хорошую репутацию в авторитетных кругах Токио. Почти автоматически он добивался успеха во всех своих делах и именно тогда началась самая удивительная фаза его карьеры.

Подобно Шульмейстеру, знаменитому наполеоновскому шпиону, и Вильгельму Штиберу, основателю прусского шпионажа, полковник, Кэндзи Доихара был прирожденным мастером, шпионажа. Он отличался особой проницательностью, гибким умом, завидной твердостью, отсутствием жалости — тем, чем должен обладать преуспевающий шпион. Вскоре он продемонстрировал, в какой степени обладал всеми этими качествами.

Сосредоточив свои усилия на Маньчжурии, Доихара не забывал и о Китае, особенно о пяти северных провинциях, контроль над которыми Япония намеревалась распространить, подчинив себе Маньчжурию. Он создал собственную шпионскую службу, вернее службы. Самая крупная из них, известная как боевая секретная служба, состояла из пяти тысяч преступников, бежавших после революции из России. В других орудовали белогвардейцы. Огромная армия китайских ренегатов была готова выполнять приказы Доихара в обмен на поддержку, которую он ей оказывал. Эти орды исполнителей использовались Доихара более для диверсий, убийств, разжигания междоусобицы, чем для добывания разведывательной информации.

В своей деятельности Доихара прибегал ко многим отвратительным мерам, а подчас и к таким, о которых нельзя говорить вслух.

Доихара считал пагубное пристрастие к курению опиума достоинством, воздержание — пороком. Он превратил так называемые китайские клубы в места, которые являлись одновременно салонами, игорными и публичными домами и главным образом опиумными притонами. Доихара засылал в Маньчжурию и Китай торговцев наркотиками. Они бродили по деревням и городам, посещали ярмарки и устанавливали там свои палатки, в которых производилась продажа «гарантированных» средств от туберкулеза. Медикаментом был или опиум или его производные. Если несчастные жертвы становились рабами опиума, то им оставалось полшага до того, чтобы стать рабами и осведомителями Доихара, который контролировал торговлю наркотиками.

Многие из тех, кто находился на службе у Доихара, в свою очередь имели собственных сотрудников. По его указанию эти люди сначала получали плату наполовину деньгами и наполовину опиумом, а впоследствии полностью опиумом.

По просьбе Доихара японские табачные предприниматели начали выпускать новую марку папирос под названием «Золотая летучая мышь». Продажа этих папирос в Японии была запрещена; они предназначались только для экспорта. Доихара контролировал их распространение в Маньчжурии и Китае. В мундштуках «Золотой летучей мыши» находились небольшие дозы опиума или героина, и многие ничего не подозревающие покупатели невольно пополняли все увеличивающуюся армию наркоманов Доихара. В Мукдене, Харбине и других городах Доихара создал многочисленные дома терпимости.